Уильям Батлер Иейтс
Перевод Григория Мелъницера

Мудрец.
Бриджет, его жена.
Тэйге-дурак.

Сцена выдвинута в зрительный зал так, чтобы осталось широкое пространство перед занавесом. Ученик и входят и останавливаются перед занавесом, который все еще закрыт. Один из них несет книгу.Первый ученик. Он сказал, что мы сами можем выбрать тему урока.
Второй ученик. Никто из нас не настолько мудр, чтобы это сделать.
Третий ученик. Потребовалось бы много мудрости, чтобы точно знать то, что мы хотим знать.
Четвертый ученик. Я спрошу его. Пятый ученик. Ты?
Четвертый ученик. Прошлой ночью мне приснилось, что кто-то пришел и наказал мне спросить его. Я должен был сказать ему: «Вы ошибались, когда утверждали, что нет ни Бога, ни души. Может быть, если даже в целом нет ни того, ни другого, все-таки существуют какие-нибудь клочки, какой-нибудь кончик на ветру, так сказать, лоскуток на кусте, маленький хвостик божественного». Я поспорю с ним, хотя мой сон полная чепуха, и вы увидите, как хорошо я умею спорить и какие у меня мысли. Первый ученик. Я бы с большей охотой послушал, как гремит горох в кожуре, чем твои мысли.
Входит Тэйге-дурак.
Дурак. Дайте мне пенни.
Второй ученик. Давайте выберем тему наугад. Возьмем эту большую книгу и будем медленно переворачивать страницы, а потом один из нас ткнет в нее пальцем не глядя. То место, куда укажет палец, и будет темой урока.
Дурак. Дайте мне пенни.
Третий ученик (беря книгу). Ну и тяжесть!
Четвертый ученик. Разложи ее на спине у Тэйге, а мы встанем вокруг и посмотрим, каким будет выбор.
Второй ученик. Заставь его развести руки.
Четвертый ученик. Встань на колени. Выгни спину. Разведи руки в стороны и представь, что ты золотой орел в церкви. Стой смирно, не шевелись.
Дурак. Дайте мне пенни.
Третий ученик. Разве так кричит орел? Второй ученик. Я буду переворачивать страницы, а ты закрой глаза и ткни пальцем. Третий ученик. Правильно, потом он не сможет обвинить нас в этом выборе. Первый ученик. Я выбрал вот здесь. Стой смирно, Дурак — и если мудрое порой кажется странным и бессмысленным, то мы сделали хороший выбор.
Пятый ученик. Учитель пришел. Дурак. Даст кто-нибудь дураку пенни? Один из учеников раздвигает занавес, открывая Учителя, сидящего за своим столом. На столе или на стенной полке стоят песочные часы. Один из учеников кладет перед Учителем книгу.
Первый ученик. Мы выбрали отрывок для урока, Учитель: «Есть два обитаемых мира: один видимый, другой невидимый, и когда там лето, то здесь зима, и когда у нас ноябрь, то там время овцам ягниться». Мудрец, Этот отрывок и эти строки! Что за несчастье здесь со вчерашнего дня? Первый ученик. Никакого, Учитель, Мудрец. Нет, какое-то сумасшествие принесло сюда ветром, или оно восстало из могил стариков и предопределило ваш выбор. Diem noctcmque contendo, sed quos ejegi, quos amavi, in tirocinium vcl hi labuntur1. Четвертый ученик. Я знал, что это глупо, но они так решили.
Я сравниваю день и ночь, но тех, кого я избрал, я полюбил, хотя они и впали 8 заблуждение. (Пер. с лат.)
Третий ученик. Может, лучше было сказать, что мы выбрали отрывок наугад? Второй ученик. Нет, тогда бы он сказал, что мы все еще дети.
Первый ученик. Я нашел под этим отрывком одно предложение, в котором говорится — как будто для того, чтобы указать на скрытый смысл, — что это написал какой-то бродяга на стенах Вавилона. Мудрец. Ну так отыщите какого-нибудь бродягу и спросите его, что это значит, потому что мне нечего об этом сказать. Четвертый ученик. Подойди сюда, Тэйге. Что означает этот отрывок из старой книги, в котором говорится об овцах, приносящих ягнят в ноябре?
Дурак. Это точно, каждый знает, все в мире знают, что когда у нас лето, то там падает снег, и разве я сам не слышал, как там блеют ягнята в холодный ноябрьский день? Да разве любой человек с умом этого не знает? А может быть и так, что когда у нас ночь, то там день, ведь много раз я видел перед собой освещенные дороги.
Мудрец. Бродяга, написавший это на стенах Вавилона, имел в виду, что существует духовное царство, которое нельзя ни увидеть, ни познать до тех пор, пока те средства, которыми мы строим этот мир, не поблекнут, как зелень зимой. Мысль монаха, самая вредная из всех, что когда-либо исходила из человеческих уст. Virgas ut partus educant colligunt aves, mens hominis nugas1. Первый ученик. Если он это имел в виду, то я готов поклясться, что у него были ноги тонкие, как у журавля, что он был кривоглазым, с чесоточными плечами, что сердце его было кривее глаз, а написал он это со злости.
Второй ученик. Давайте пойдем и найдем тему получше.
Четвертый ученик. Может быть, сейчас вы позволите мне выбрать.
Первый ученик. Идем.
Мудрец.
Все поменялось бы тотчас, когда бы это было правдой,
Вспять повернулся б мироздания поток И вслед за этой унеслись бы наши мысли И, поднимаясь выше, окунулись В заоблачный и призрачный исток — В какое-то неистовство сознанья; И стало бы тщетою все, что мы свершили, И в ветер обратились б наши знанья. (Пауза.)
Мне дважды это снилось.
Первый ученик. Его что-то тревожит.
Ученики уходят. Мудрец.
Я видел дважды утром этот сон, И вот теперь мои ученики приходят С подобной мыслью. Рассудок покрывается туманом;
Еще мгновенье и, крича и завывая, явится Безумье
И о себе, смеясь, заявит боем барабанным; И в дикой пляске буду я сражен обманом. Но нет, Безумье ястребу подобно, Который камнем с неба вниз летит на птаху —
И что же я могу? Лишь трепетать от страха. Дурак. Дай мне пенни.
М у д р е ц. И надо ж было дважды видеть этот сон, и после выбрать вновь отрывок этот!
Дурак. Разве ты не дашь мне пенни? Мудрец. Чего ты хочешь? Какая тебе разница, заключена ли в словах, которые я читаю, мудрость или они — полнейшая глупость? Дурак. Такой великий и мудрый учитель не откажет в пенни дураку.
Мудрец. Если ты видишь, что всякий из нас — дурак, когда он спит или мечтает, то почему ты называешь меня мудрым? Д у р а к. О, я знаю и понимаю то, что видел.
Мудрец. Правильно видеть вещи есть вершина мудрости, какие бы виденья у нас ни были.
Дурак. Когда я проходил Килклуан, где в прежние времена колокола звонили на рассвете каждого дня, то не слышал ничего, кроме храпа в домах. Когда шел мимо Таб-бер-ванаха, где юноши, бывало, взбирались на холм к святому источнику, то видел, как они сидели на перекрестках и играли в карты. Когда я ходил на Каррик-орусу, где монахи раньше постились и помогали беднякам, я увидел, что они пьют вино и повинуются своим женам. А когда я спросил, какая беда принесла все эти перемены, они ответили, что это вовсе не беда, а мудрость, которую они обрели из твоего учения.
Мудрец. Ты тоже назвал меня мудрым и несомненно заслуживаешь за это награды. Беги на кухню; моя жена даст тебе еды и питья.
Дурак. Довольно глупый совет для такого мудрого человека.
Мудрец. Почему, Дурак?
Дурак. Что съешь, то уж пропало, а я хочу пенни для моего мешка. Мне надо купить свиной грудинки в лавке, орехов на рынке, крепкой выпивки на холодное время, когда солнце слабое, да еще силков для кроликов и зайцев и большой горшок, чтобы их ва-
1 Подобно тому, как птицы собирают ветви, люди учатся, наполняя свой разум вздором. (Пер. с лат.)

рить.
Мудрец. Мне и так нужно еще о многом подумать, чем давать тебе пенни, так что убирайся прочь.
Дурак. Дай мне пенни, и я принесу тебе удачу. Рыбаки разрешают мне спать среди их сетей на чердаке, потому что я приношу им удачу; летом дикие звери и птицы позволяют мне спать около своих гнезд и нор. Удача даже просто посмотреть на меня, но гораздо лучше дать мне пенни. Если бы я не приносил удачу, я бы голодал. М у д р е ц. А для чего тебе эти ножницы? Д у р а к. Я тебе не скажу. Если бы я тебе сказал, ты прогнал бы их прочь.
Мудрец. Прогнал их прочь! Кого бы я прогнал прочь? Д у р а к. Я тебе не скажу. Мудрец. Даже если я дам тебе пенни? Д у р а к. Да.
Мудрец. Даже если я дам тебе два пенни? Дурак. Тебе будет большая удача, если ты дашь мне два пенни, но я не скажу. Мудрец. Три пенни?
Дурак. Четыре, и я скажу.
Мудрец. Очень хорошо, — четыре, но с этого момента я больше не буду звать тебя Тэйге-дурак.
Дурак. Дай мне подойти к тебе поближе, чтобы меня никто не услышал; но сперва ты должен пообещать, что их не прогонишь. Мудрец кивает.
Каждый день люди, одетые в черное, идут и раскидывают на холмах большие черные сети, да, большие черные сети.
Мудрец. Странное место для рыбалки. Дурак. Они раскидывают их на холмах, чтобы поймать за ноги ангелов; но каждое утро, как раз перед рассветом, я выхожу и разрезаю сети ножницами, и ангелы улетают.
Мудрец (взволнованно). Ну, теперь-то уж я знаю, что ты — Тэйге-дурак. Ты говоришь, что я мудр, и все же я утверждаю, что никаких ангелов нет.
Д у р а к. Я видел много ангелов.
М у д р е ц. Да нет, ты не видел.
Д у р а к. Их много, ты только взгляни вокруг. Они подобны былинкам в траве. Мудрец. Их много, как былинок в траве, — мне говорили это, когда я был ребенком, и говорили глупость.
Дурак. Когда ты спокоен… Когда ты спокоен, что в голове нет ни одной мысли, вдруг что-то просыпается внутри тебя, что-то счастливое и спокойное, а потом внезапно можно почувствовать запах цветов, и высокие люди проходят мимо, счастливые и смеющиеся, но они не позволят нам взглянуть в их лица. О, нет, нам не стоит смотреть в их лица.
М у д р е ц. Ты просто заснул на холме, а теперь даже те, кому раньше снились ангелы, видят совсем другие сны. Д у р а к. Я только что видел одного — это потому, что я удачливый. Он появился из-за моей спины, но он не смеялся.
Мудрец. Не существует ничего, кроме того, что люди видят, когда бодрствуют. Ничего, ничего.
Д у р а к. Я знал, что ты их прогонишь. Мудрец. Прости меня, Дурак. Уже забыл я, с кем веду беседу. Ну, так держи свои четыре пенни — ты, что зовешься дураком. Весь день они кричат: «Дурак, иди сюда». Дурак подходит ближе. Или еще: «Дурак, уйди». Дурак отходит подальше. Или: «Встань там, Дурак». Дурак вытягивается во весь рост. Еще: «Дурак, иди и сядь в углу». Дурак садится в угол. И вместе с тем

• « КОЛДОВКА
• » ДЕВОЧКА И АПРЕЛЬ