СИЛЬВИЯ. А я? Я о чем по-вашему думаю? У меня все тело ноет, так я мечтаю о вас, Пол. Сколько раз я зажмуривала глаза… на­деялась, что вы что-то сделаете… вместо того, чтоб сидеть, как идол каменный!
ПОЛ. Сильвия.
СИЛЬВИЯ. Надо будет сказать маме, Пол. А ты скажешь своей жене. О, я буду очень заботиться о твоих детках. Даю тебе сло­во.
ПОЛ (ошеломленно). Сказать жене?
СИЛЬВИЯ. Ну да, мы ведь поженимся, правда?
ПОЛ. Сильвия, послушайте.
СИЛЬВИЯ (оборачиваясь к нему). Ведь мы же поженимся?
ПОЛ (маленькая пауза). Нет, к черту, вы как хотите, а я по­шел обедать. (Достает кулек с едой, перекидывает через руку паль­то).
СИЛЬВИЯ. Я знаю, во всем виновата я, можете даже мне не го­ворить.
ПОЛ. Никто не виноват. Просто… вот такая жизнь. (У двери). Вам чего-нибудь принести?
СИЛЬВИЯ. Вообще не буду есть.
ПОЛ. Как вам угодно.
ПОЛ выходит. СИЛЬВИЯ вынимает яблоко, с жадностью откусывает кусок. Дверь внезапно распахивается. СИЛЬВИЯ быстро оборачивается, прижимая яблоко к гру­ди и стараясь его спрятать.
ПОЛ. Вам действительно ничего не нужно?
СИЛЬВИЯ (с набитым ртом). Абсолютно!
ПОЛ. Ну, ладно.
СИЛЬВИЯ садится за машинку. Печатая и передвигая каретку, она произносит фамилии и адреса нараспев, как дети произносят считалки.
СИЛЬВИЯ. Миссис Анна Робинсон, Лексингтон авеню, дом сто пять, квартира девять, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. (Вынимает открытку, закладывает в маши­нку новую. С тоской). Как вы себя чув­ствуете сегодня, мисс Анна Робинсон? Очень приятно было с вами познакомиться, встретиться. О, кого я вижу! (Печатает). Мисс Беатриса Робинсон, живет, представьте, на Парк-авеню, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. (Вынимает открытку, закладывает новую). Что же вы так скоро уходите, мисс Робинсон? Посидели бы еще…
Затемнение. Свет.
Входит ПОЛ. Сейчас им уже за сорок. В руках у него газета и фляжка с кофе.
ПОД (заметив, что СИЛЬВИЯ сосет конфету). Ага, опять позво­ляете себе, Сильвия? Так вам ни за что не сохранить фигуру.
СИЛЬВИЯ. О моей фигуре можете не беспокоиться, лучше поза­ботьтесь о своей.
ПОЛ (втягивая живот). Очко в вашу пользу. Вот, я принес вам кофе.
СИЛЬВИЯ. Спасибо. (Берет у него газету). Как там, на улице?
ПОЛ. Немножко прохладно, но на солнце тепло. В общем, слав­но. Я прошелся по парку. Куда ни глянь, сидят на скамейке раз­ные типчики. Сидят себе с книжечкой и загорают. И откуда у людей столько свободного времени!
СИЛЬВИЯ. Наверно, половина их живет на пособие по безра­ботице.
ПОЛ. Мы работаем, а они загорают!
СИЛЬВИЯ. А у некоторых такие машины — вы бы посмотрели!
ПОЛ. Можете не рассказывать. Видел.
СИЛЬВИЯ. Хоть бы скорей день кончился.
ПОЛ. Приду домой и первым делом сброшу ботинки. Хорошо!
СИЛЬВИЯ. А я вымою голову, потом кое-что выглажу…
ПОЛ. Свиданья, стало быть, не назначили?
СИЛЬВИЯ. Оставьте эти шутки.
ПОЛ (за машинкой). Вот я, Силь, все думаю. Еще в ранней юно­сти мне казалось, что самое для меня главное быть независимым, жить, как я хочу, не связывать себя обстоятельствами и семьей. В душе я, кажется, всегда этого боялся. И знаете, все в жизни я делал наперекор тому, чего хотел чуть ли не с детства. Я рано женился, сразу пошли дети; я так себя перегрузил, что пришлось бросить вечерний университет. Я не смог жить так, как я себе когда-то наметил. И вот, теперь я стал думать, а в самом деле я хотел так жить? И знаете, Силь, что я понял? Знаете, чего мне, наверно, всегда хотелось? Вот такой жизни, какой я живу, и быть таким, как я есть.
СИЛЬВИЯ. А разве кто-нибудь знает, чего он хочет? Пол?
ПОЛ. А вы-то разве не знаете?
СИЛЬВИЯ. Уже нет. Думала, что знаю — вот, как вы. Если мне действительно хотелось жить по-другому, то почему я сижу здесь?
ПОЛ. Чудно как-то, правда?
СИЛЬВИЯ. Я клялась себе, что при первой же возможности уде­ру от матери и сестры, никогда их не видеть было бы для меня счастьем, и что же? Я по-прежнему живу с матерью и каждый день спрашиваю, как там сестра, что она делает, как ее муж, как де­ти… А мне на всех на них наплевать, понимаете? Наплевать! Как мы интересно с вами поговорили, Пол!
ПОЛ. Мне тоже было очень интересно.
Оба печатают.
Знаете, если вдуматься, я живу гораздо лучше вас.
СИЛЬВИЯ. Это почему?
ПОЛ. Ну, у меня свой дом, я женат, у меня дети, я, можно сказать, свершил много важных дел в своей жизни.
СИЛЬВИЯ. Ерунда! Вы думаете нужны особые способности, чтоб жениться и наплодить детей?
ПОЛ. Нет, я только говорю, что некоторые были бы рады до смерти, если б им удалось подцепить хоть кого-нибудь.
СИЛЬВИЯ. Это вы на меня намекаете, мистер Кэнингем?
ПОЛ. Я, кажется, имен не называл, не правда ли? На воре шап­ка горит, мисс Пейтон!
СИЛЬВИЯ (жестко). Не смешите меня. Лучше остаться одинокой, чем связать себя по рукам и ногам несчастливым супружеством.
ПОЛ. Несчастливым? С чего это вы взяли? Я вам когда-нибудь жаловался?
СИЛЬВИЯ. А я и сама могу сообразить, что к чему, мистер Кэнингем. Мы оба с вами знаем, что будь ваша воля, вы бы давно ее бросили.
ПОЛ. Неужели?
СИЛЬВИЯ. Будьте уверены!
ПОЛ. К вашему сведению, мисс Пейтон, моя жена самая заме­чательная… (Встает). Слышите — самая замечательная, самая порядочная женщина, какую знаю я, и мне неслыханно повезло…
СИЛЬВИЯ. Да будет вам, мистер Кэнингем!
ПОЛ. И еще, к вашему сведению — я бы не променял ее на де­сяток таких, как вы.
СИЛЬВИЯ. При всем желании вам бы этого не удалось.
Жужжит зуммер, она поправляет волосы и т.д.
Слава богу, наконец-то хоть минутку от вас отдохну!
ПОЛ (отворачиваясь, громким шепотом). Дрянь!
СИЛЬВИЯ (обернувшись, с яростью). Что вы сказали?
Ответа нет.
Советую помалкивать! (Выходит).
ПОЛ идет к вешалке, не разворачивая бумагу и не вынимая бутылку из карма­на пальто, наливает виски в бумажный стаканчик, опрокидывает в рот и нали­вает еще. Садится и печатает.
Входит СИЛЬВИЯ.
СИЛЬВИЯ. Велел это перепечатать и отнести в третью комна­ту.
ПОЛ. Что вы сказали?
СИЛЬВИЯ (за машинкой). То, что вы слышали.
ПОЛ. А, так теперь вы послушайте! Можете пойти к нему и по­слать его ко всем чертям. Я ему в курьеры не нанимался!
СИЛЬВИЯ. Пойдите сами.
ПОЛ. Что ж, это идея! (Хватает бумагу и идет к двери Хозяи­на). Неплохая идея! (Уходит).
СИЛЬВИЯ (печатает, произнося нараспев, как прежде). Мистер Томас Чивер, Харли Стрит пятьсот двенадцать, Нью-Йорк… (Вы­нимает открытку, вкладывает новую). Надеюсь, у вас все благо­получно, мистер Томас Чивер… А теперь кто к нам пожаловал? А, это… (Печатает). Мисс Тина Чивер, Монро авеню, семьдесят восемь, Нью-Йорк: штат Нью-Йорк. Как вы поживаете, мисс…
Входит ПОЛ. Он яростно рвет бумагу, швыряет клочки кверху, кричит в дверь Хозяина.
ПОЛ. Вот вам, вот вам, к чертовой матери и вас, и валу паршивую работу, старый кретин!
СИЛЬВИЯ. Пол!
ПОЛ. Пойдите, полюбуйтесь на Хозяина! Вот он, на корточках спрятался за стол! Если б он стоял на ногах, как мужчина, я бы надавал ему в морду!
СИЛЬВИЯ. Вы… вы заявили об уходе?
ПОЛ. А вы думали, я целоваться к нему полез? Хочет, чтоб я был у него на побегушках?! Я к нему в рассыльные не нанимался! (Кричит в дверь). Слышишь, старый негодяй? Я тебе не рас­сыльный!
СИЛЬВИЯ (встает, взволнованно). Пол, замолчите, прошу вас! Вы и так попали в беду!
ПОЛ. Я? В беду? Ха! В жизни так не смеялся. Перед вами свободный человек, мисс Пейтон, свободный и независимый человек! Да-да! Сколько лет у меня не было так легко на душе.
СИЛЬВИЯ (идет следом за ним к вешалке). Но что же вы теперь будете делать?
ПОЛ (вынимает из кармана пальто бутылку, срывает бумагу). Во-первых, начну жить, начну быть самим собой, снова стану муж­чиной. Знаете, что значить быть мужчиной, мисс Пейтон? Теперь мужчин не бывает, все они боятся потерять работу, боятся истра­тить лишний доллар, боятся собственной тени. А вот этот мужчина не боится, нет! Я никому сапоги лизать не стану. Что вы так смотрите? Это же моя давняя привычка. Хотите угощу? Нет? Я так и думал. (Пьет из бутылки).
СИЛЬВИЯ. Пол, не надо, это не в вашем духе.
ПОЛ. Откуда вы знаете, что в моем духе и что не в моем? Как может кто-нибудь знать? Мы все живем в одиночку, мисс Пейтон, каждый из нас один в этом одиноком, свирепом мире. (Пьет).
СИЛЬВИЯ. Как это верно.
ПОЛ. Сказать, что я сделаю? Все брошу, все к черту. Знаете, кто сядет завтра же в первый же автобус, который пойдет на за­пад? Я. Спорим на что хотите. (Подносит бутылку ко рту).
СИЛЬВИЯ (пытаясь отнять бутылку). Пол, перестаньте, хватит с вас!
ПОЛ (вырывает у нее бутылку). Слушайте, я говорю не сго­ряча и не спьяну. Я думаю об этом с давних пор. Провались он, этот город, тут только шум, сажа да сплошное жульничество. Не знаю, куда повезет меня тот автобус, но я из него не выйду, по­ка не найду такое место, где свежий воздух, много простора, — да, вот что мне нужно — простор и горы, горы до самого неба. И когда я увижу такое место, я сойду с автобуса и останусь жить.
СИЛЬВИЯ. Всю жизнь я мечтала уехать куда-нибудь, подальше от всех и всего, что я знаю.
ПОЛ. Вы серьезно?
СИЛЬВИЯ. Все бы отдала!
ПОЛ (ставит бутылку на столик, возле машинки). Силь…
СИЛЬВИЯ. Что, Пол?
ПОЛ. Слушайте… У нас с вами хорошие отношения, правда?
СИЛЬВИЯ. Очень, очень хорошие.
ПОЛ. Сколько раз я порывайся подойти, обнять вас, прижать к себе…
СИЛЬВИЯ. Ах, если б это были не только порывы!
ПОЛ. Может, еще не поздно?
СИЛЬВИЯ. Нет, нет, ничуть.
ПОЛ. Мы вдвоем, и больше никого…
СИЛЬВИЯ. Ах, Пол, как я счастлива. Я позвоню матери. А ты позвони жене. Я не хочу никакой жестокости. Давай сделаем так, чтобы для всех это было как можно легче.
ПОЛ (ошеломленно). Вы хотите, чтоб я позвонил жене?
СИЛЬВИЯ. Конечно, глупенький, ведь мы же поженимся, правда?
ПОЛ. Вы не поняли…
СИЛЬВИЯ. Мы поженимся, правда же?
ПОЛ. А, что тут толковать…
СИЛЬВИЯ. Я знаю, я неправа, чтобы я ни сделала, ни сказа­ла, я всегда неправа.

• « ТРИЖДЫ ТРИ ЖЕЛАНИЯ
• » Жужа из Будапешта