Я в Царствие Небесное не верю, насчет Ада не вполне уверена, а все эти рассуждения про Аполлона и вовсе показались мне бредом. С другой стороны, я не исключаю никакого, даже самого бредового обстоятельства, коли из него можно извлечь пользу. Плохо разбираясь в православных обычаях, я пригласила с собой эксперта. Надеюсь, вы не против?
Ушаков и Иван Антонович
(вместе)
Нет, мы не против.
Екатерина щелкает пальцами. В камеру вбегает Блаженная. Она охает, хватается за сердце. Затем по очереди подходит к заключенным и гладит их по голове.
Екатерина
С кем она разговаривает? Подпоручик, вы что-нибудь понимаете?
Блаженная
Скорбегоремыки!
Как мне плачесловить?
От прекрасногубца
Как вам спас измышлить?
Ни души, ни тела,
Ни суда, ни казни,
Только словестойность
Присно и вовечно.
Екатерина
Подпоручик, я вижу, вы по-прежнему не желаете быть откровенным со мной. Весь Петербург и вся Европа в лице послов ждет, что я помилую преступника – и последую примеру императрицы Елизаветы, упразднившей казни. Вы не желаете идти на цивилизованный диалог, и я принуждаюсь прибегнуть к шантажу. Представляете – завтра вы поднимаетесь на эшафот, и вдруг фельдъегерь с письмом о помиловании. Вся красота вашего замысла порушена, а ваши обязательства перед господином Аполлоном не исполнены. Что скажете?.. Вы задумались. Я тоже подумаю.
Все, кроме Ксении, задумываются. Блаженная кругами носится по камере, хватаясь за голову.
Блаженная
Солнце убо царь
И небесное и земное свет
И свеща всего мира
Приказ на огнь, на землю,
На ветр, на воду, на светлость
И на владычество в людех,
На мудрость духовную
И на душевную на указ.
А владеет и восходит солнце
В шестом часе,
Бывают знамения на земли.
Потуга же ослабаа,
Звания же и гласы во странех к людех.
Екатерина
Все ясно. Нужна свежая голова!

(Выглядывает за кулисы.)
Кто там из моей охраны? Солдат, зайди сюда!
В дверь заходит Солдат в мундире Преображенского полка.
Как тебя зовут?
Солдат
Гаврила сын Романов, вшлчство!
Екатерина
Сколько человек ты видишь в камере?
Солдат
Троих, вшлчство! Вас, блаженную и преступника.
Екатерина
Пойди, поговори с ним. Может, с тобой он будет откровеннее?
Солдат
Слушаюсь, вшлчство! (Подходит к Мировичу.) Эй ты, душегуб! Почему дерзишь Ея Величеству? Что? Не слышу?
Солдат подходит к Мировичу и склоняется к нему. Свет гаснет, а когда вспыхивает вновь, Солдат держится за шею.
Екатерина
Эй, что с тобой? Что молчишь, будто укушенный? Можешь что-нибудь сказать?
Солдат
Могу, вшлчство!
Екатерина
Так говори скорей.
Солдат
Слушаюсь, вшлчство! Я начинаю говорить, вшлчство! Но это вы так приказали, вшлчство!
(Декламирует.)
Глагол времен! металла звон!
Твой страшный глас меня смущает,
Зовет меня, зовет твой стон,
Зовет – и к гробу приближает
Маятник на часах начинает качаться еще стремительнее, часы оглушительно бьют.
Дальше – не знаю. Точнее, не придумал еще!
Екатерина
Да ты поэт, солдат! И давно ты вирши складываешь?
Солдат
Никогда ранее, вшлчство! Мне бы кусман хлеба с салом, вшлчство, а стихами сыт не будешь. Нашло что-то… (Поднимает голову, видит Ушакова и Ивана Антоновича.)
Хайре!
Рад видеть здесь
Служителей Аполлона.
Екатерина
Так ты их видишь?
Солдат
О да, царица!
Внутренним зрением!
Екатерина
Сколько их?
Солдат
Вместе с ним – трое!
Это…
Екатерина
Не надо, я все поняла. Спроси, что они хотят?
Солдат, Ушаков, Иван Антонович, положив друг другу руки на плечи, встают в кружок вокруг Мировича. Екатерина пытается подойти поближе и подслушать, но ее неизменно оттирают от поручика.
Солдат
Готова ли ты, царица,
В нашем лице говорить
Со сребролуким Богом?
Екатерина
Солдат, я уже битый час готова говорить хоть с чертом лысым.
Солдат
Ты знаешь, царица,
О стародавнем заклятье.
Трое людей
Заповеданы в жертву Фебу.
Чтобы заклятье сбылось,
Тела их следует сжечь
На жертвенном костре,
Дабы они могли
В струях дыма вознестись
В аполлоническую вечность.
За это, как было изречено,
Страна твоя
На двести-триста лет
Станет пупом земли
И средоточием всех искусств,
Под покровительством Феба.
Екатерина
Солдат!
Солдат
Да, вшлчство!
Екатерина
Ты знаешь, где закопаны тела?
Солдат
Да, вшлчство! Совсем недалече…
Екатерина
Сейчас по моему именному повелению ты с двумя солдатами отправишься к указанному месту. Выроешь тела, доставишь их к эшафоту, уложишь тела под помостом – на связку хвороста. Согласно сентенции, которую зачитают перед казнью, труп бунтовщика будет сожжен вместе с эшафотом. Ты же проследишь, чтоб ни одной улики не было найдено. Твоих солдат я отошлю на Камчатку – так будет надежнее. Я бы и тебя сослала…
Солдат
Нельзя, вшлчство! С меня все должно начаться…
Екатерина
Поняла, не дура! Признаться, не люблю я поэтов и художников. Есть у меня опасения, что красота погубит мир. По крайней мере – эту страну. Здесь что ни мужчина – либо пьяница, либо поэт. А работать приходится нам – немецким и русским бабам. Ну, быть по сему. Расцвет искусств – значит, расцвет искусств. Ступай, солдат. Не рассчитывай на скорую награду. Лет десять я буду проверять твою способность молчать. А дальше – твою способность писать стихи. А уж там буду щедрой.
Солдат
Так точно, вшлчство!
(Уходит.)
Екатерина
Ну, господа! Я вас не вижу, поэтому обращаюсь исключительно к вашему собрату господину Мировичу. Не могу не воспользоваться случаем вживую пообщаться с мертвецами. Всегда подозревала, что поэты и художники суть упыри. Они вкладывают свои души в стихи и картины, пьют восторг и страх из душ толпы… Завтра вы вознесетесь к своему богу, поэтому сегодня буду с вами откровенной. Я сама могла оказаться в вашем братстве вампиров, но вовремя ушла от искушения. Я вовсе не Екатерина…
Ушаков и Иван Антонович аплодируют.
Я не Екатерина не потому, что до сих пор держусь за свое прежнее имя – Софья Фредерика Августа, принцесса Анхальт-Цербстская, а попросту – принцесса Фике. Я не принцесса. Когда я впервые осознала себя, меня звали Миньоной, я жила среди цыган, и. судя по рассказам, меня украли из какой-то немецкой семьи. Потом меня выкупил директор бродячего театра, я стала танцовщицей и певицей. Когда мы были в Штеттине, нас пригласили ко двору – оказалось, десятилетняя принцесса удивительно похожа на меня. Фике увлекла идея постранствовать вместе с театром, а я была вовсе не против побыть на время принцессой. Мы поменялись ролями. К счастью для нашей затеи, я почти сразу тяжело заболела и чуть не умерла. Все перемены в поведении и привычках списали на последствия лихорадки. Что стало с той, настоящей принцессой, не знаю. Я до сих пор помню песни и танцы, которые исполняла. Для вас, впервые за четверть века….
(Расстилает на полу веревку и идет по ней, словно канатоходец.)
Я умела ходить по канату и делать сальто-мортале. Но я никому не могла показать свои таланты, а сейчас, после родов я уже не та… наверное.
(Делает кульбит.)
Ты смотри – получается! А теперь – музыка!
(Поет романс – например, на музыку Шуберта или Тома.)
Kennst du das Land, wo die Zitronen bluhn,
Im dunkeln Laub die Goldorangen gluhn,
Ein sanfter Wind vom blauen Himmel weht,
Die Myrte still und hoch der Lorbeer steht?
Kennst du es wohl?
Dahin! Dahin
Mocht’ ich mit dir,
O mein Geliebter, ziehn! 11
Ушаков и Иван Антонович аплодируют.
Ну, что вы, господа! Ну, что вы! Это мое прошлое. Мое нынешнее имя значит «Чистая», мое предыдущее – «Мудрая». Чистой я не стала, мудрой осталась. Еще раньше меня звали Миньона, что значит «малышка». Да, мужчин я по-прежнему люблю, как маленькая. Я стараюсь не думать, кто я: царица, принцесса, цыганка или какая-то никому не известная немецкая девочка с неизвестным мне именем. Я перестала искать свою якобы подлинную сущность и начала каждодневно создавать ее. Если честно, господа, я совершенно глуха к музыке и поэзии и не претендую на такого рода бессмертие. Кто-то должен заниматься нашей бедной текущей жизнью. Труды неблагодарныя и жалкия. Завтра казнь свершится, иностранные дворы меня осудят, обвинит в коварстве чернь, затаят злобу придворные. Вам меня не жалко, подпоручик? Скажите, что вам меня жалко…
Екатерина пытается обнять Мировича, но Ушаков и Иван Антонович вновь преграждают ей путь.
Ну что ж, мы больше никогда не встретимся. Однажды Блаженная утешила меня, заверив, что Ад все-таки существует. Но ты не попадешь в Ад – у тебя другой путь, в вечность. А мне там было бы слишком страшно и неуютно. Прощай, подпоручик… Меня ждут дела мира земного… По доносам мне казалось, ты меня любил когда-то. Жаль, что это был просто творческий экстаз…. Блаженная, пойдем…
Екатерина и Блаженная уходят.
Иван Антонович
(тыча вслед Ксении)
А я видел эту тетеньку!
Когда меня зарезывали!
Ушаков
И о чем же ты с ней
Говорил?
Иван Антонович
Мы с ней спрашивали:
«Сивилла Кумская,
чего ты хочешь?»
А другая тетенька отвечала…
Голос Сивиллы Кумской
Умереть…
Иван Антонович
Гы! Она не пропала!
Бутылка разбилась, а она не пропала.
Давай поймаем ее,
Как муху.
Только как?…
Придумал…
Сивилла Кумская,
Чего ты хочешь?
Голос Сивиллы Кумской
Умереть…
Иван Антонович начинает ловить руками пылинки.
Ушаков
Сивилла Кумская,
Куда мы завтра попадем?
Голос Сивиллы Кумской
В вечность.
Маятник замирает в неестественном положении – стук часов замолкает.
Ушаков
А что такое –
Вечность?
Голос Сивиллы Кумской
Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, – словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли…
Мало-помалу, через длинный ряд тысячелетий, и луна, и светлый Сириус, и земля обратятся в пыль…
Останется одна материя, но потом исчезнет и она.
Останется то, что было в самом начале.
А в начале бе слово…
И в конце останется то же – слова…
То есть, мы с тобой…
Ушаков
Мирович, ты слышал?..
С тобой не заскучаешь вовек…
Ну ты втравил меня в аферу!

• « В.И.Л., РЫЖИЙ КЛОУН
• » РУСЬ НЕМЕЦКАЯ