ЭЛЛА. Мне так хорошо с тобой. Не хочу, чтобы меня разгипнотизировали. В вашем мире намного лучше, спокойнее, даже если это называют смертью…

Звучит неземная музыка. Похоже на дальний колокольный благовест, птичье пение усиливается. Мужчина и женщина стоят обнявшись. За забором показался маленький худой старичок. Тревожно взглядывает на парочку, но видит лишь широкую спину Коли и ее руки у него на плечах. Проходит мимо, скрывается.

ЭЛЛА. Кто там прошел?
КОЛЯ. Не бойся, ничего страшного не произошло. Ведь по сути ничего не изменилось. Как мы можем считать себя мертвыми, если мыслим и чувствуем? Кто это сказал, что человек свою жизнь проживает дважды? Второй раз в своих воспоминаниях… Знаешь, я давно увлекся путешествиями в прошлое. И ничего не хочется исправить. Пожалуй, разве что тот Новый год. Ты не помнишь, тот эпизод был для тебя не самым важным. А я чего-то испугался, мне не хватило смелости, а может и нахальства. Вдруг все бы изменилось?
ЭЛЛА. Надо было пригласить меня на танец сорок лет назад. Ведь вышла же я замуж за того, кто оказался самым настырным. Три года все ходил за мной – и в результате расшугал всех ухажеров. С другой стороны, если бы мы были вместе, может быть, ты не достиг бы таких успехов как конструктор.
КОЛЯ. Да пропади они пропадом, успехи! Столько лет, столько сил положили, чтобы поднять на орбиту несколько тонн железа и электроники. А вы с бедным Йориком — шасть! И одним лишь усилием мысли проникли в иные пространства!
ЭЛЛА. Может, это и впрямь был всего лишь гипноз. Но я почему-то не верю. Все равно доведем до конца.
КОЛЯ. Что до конца?
ЭЛЛА. Ты говори. Тебе сейчас все нужно вспомнить, будто опять прожить свою жизнь. Я оттого, возможно, и не помню ничего, что мне того не надо. А миссия моя здесь – быть свидетелем, дать тебе выговориться. Так будет проще освоиться в новом…
КОЛЯ. Выходит, все-таки меня ты назначаешь жмуриком. А ты всего лишь выполняешь поручение – принять мою исповедь и утешить напоследок? Черт побери, заманчиво… Хотя и очень грустно.
ЭЛЛА. Не поминай чертей! Один уже прошел сейчас туда, налево. Наверно, все подстроено специально, чтоб тебе было легче свыкнуться с мыслью…
КОЛЯ. Что умер? Знаешь, я не очень готов поверить в этот бред. Лучше давай переберем варианты. Например, мы друг другу снимся. И во сне наши души летают в параллельном пространстве и времени. Так, кажется?
ЭЛЛА. А чем это отличается?
КОЛЯ. В самом деле, никакой разницы – во сне это с нами или уже после смерти. Не плачь, пусть лучше я, раз тебе трудно. В принципе, я внутренне давно готов к такому. И если переход не стал таким уж резким, и все мне видится таким, как наяву, так это к лучшему? Значит, легко отделался.
ЭЛЛА. Пожалуй, я тоже не боюсь, если так. Возможно, в молодости я ошиблась, не разглядела тебя. Прошла мимо. И теперь мне дали возможность вернуться обратно и напоследок исправить ошибку?
КОЛЯ. Видно, мы были не самыми плохими людьми, раз выиграли такой подарок.
ЭЛЛА. Бедный Колечка! Зачем же ты вчера таскал навоз? Быть может, ты еще пожил бы…
КОЛЯ. Не будем о грустном. Нам дана возможность узнать друг в друге прежних Колечку и Елочку. Не будем терять времени.
ЭЛЛА. Ты упомянул о зяте. Вы вместе все живете?
КОЛЯ. У них своя семья. Дочь привела его в нашу двухкомнатную квартиру. Казалось, молодые снимают комнату. Потом родилась внучка Дашенька. Потом бабушка Катя ушла в мир иной – так численное преимущество перешло в их пользу. Меня проводили на заслуженный отдых, и выяснилось, что за все труды свои я не нажил ни дома, ни машины, ни дочери отдельную жилплощадь. Им стало тесно в маленькой спальне…
ЭЛЛА. У меня тоже дочь. И тоже внучка. И живем мы тоже в моей двухкомнатной квартире. У нас просто замечательные отношения. С внучкой мы настоящие подружки, секретничаем о ее ухажерах. Хотя ей всего одиннадцать. Кажется, дочь немного завидует нашим отношениям. Стала более внимательной и к ней, и ко мне. Вот только как их звали и где мы жили? Не могу вспомнить…
КОЛЯ. Это неважно. Само после вспомнится.
ЭЛЛА. Ты считаешь?
КОЛЯ. Память так устроена: чем больше напрягать мозги, тем хуже. Надо успокоиться, расслабиться – и воспоминания сами придут.
ЭЛЛА. Верно, начнем выполнять простые действия. Вспомнила, я ведь не закончила с посудой. Она на веранде. А куда я пошла?
КОЛЯ. Подержать меня за руку.
ЭЛЛА. Да, она у тебя была такая теплая… Правильно, теплая! И я сразу вспомнила: теплая вода осталась в чайнике, я хотела ей помыть посуду!
КОЛЯ. Логика железная. Только не уходи.
ЭЛЛА. Вода остынет.
КОЛЯ. Не на веранду. Я прошу: совсем не уходи, а? Мы странно встретились, но мне бы не хотелось тебя вдруг потерять… Опять.

Она уходит на веранду, он возится со шлангом, протянутым от бака. За забором снова появляется старик, идущий уже в другую сторону. Он останавливается и обращается к Коле.

ЮРИК. Простите, вы тут не видели?
КОЛЯ. Чего?
ЮРИК. Извините, я хотел спросить…
КОЛЯ. Кого?
ЮРИК. Вас.
КОЛЯ. А вы нас знаете? Впрочем, в свое время я был весьма популярен.
ЮРИК. Я вас не знаю. Просто подошел спросить.
КОЛЯ. Спросите, но в калитку не входите.
ЮРИК. Тут сейчас никто не проходил?
КОЛЯ. Проходил. Урод такой, на черта лысого похож. Вы разве с ним не встретились?
ЮРИК. Нет, мне никто не попадался.
КОЛЯ. Странно, сказали, он только что ушел туда. Вы его еще догоните.
ЮРИК. Я только что оттуда.
КОЛЯ. А сам-то ты откуда, говоришь? Редиску воровать, поди, забрел?
ЮРИК. Зачем?.. Нет, я ищу женщину. Такая маленькая седенькая женщина, платье в мелкий цветочек. Она мимо вас не проходила?
КОЛЯ. Вон оно что. Проходи.
ЮРИК. Простите… Значит, проходила?
КОЛЯ. Проходи, говорю.
ЮРИК. Я же только спросил. Какие все неприветливые…
КОЛЯ. Проходи, не задерживай. Ходют тут всякие… Юрики.
ЮРИК (хотел было уйти, но прозвучавшее вдруг имя его парализовало). Простите… Это вы мне? Откуда вы знаете, как меня зовут?
КОЛЯ. Вы тоже меня узнали, хотя я всю жизнь проработал на секретном объекте. Значит, шпионили за мной?
ЮРИК. Мы с вами встречались? Вы меня ни с кем не перепутали?
КОЛЯ. Все про вас знаем. Долгин Георгий Ефимович, тысяча девятьсот сороковой. Член того-сего. Не привлекался, родственников осужденных не имел. Он же бедный Йорик, Юрий Долгорукий, Жоржик-Коржик. Это все не вы? Тогда извините, гражданин, ошибочка вышла. (Уходит в дом).
ЮРИК. Одну минуточку! Эгей, хозяин… Черт те что! Какой-то чокнутый старик. Откуда он меня знает? Мало ли. За всю-то жизнь разве всех упомнишь. (Приоткрыв калитку). Гражданин! Извините, можно вас на минуточку.
КОЛЯ (выходит). Тихо ты, хозяйка отдыхает.
ЮРИК. Извините мою назойливость.
КОЛЯ. Не заходи в калитку, говорю же русским языком, не пересекай границы! А ты всегда назойлив был. Все интересовался, кто с кем дружит, о чем болтают, как выпьют. Неужто не узнаешь меня, Юрик? Где ж твоя фотографическая память на лица?
ЮРИК. Возможно, ваша борода мешает. Но поскольку вы мое имя помните… Готов предположить, что вы меня знаете.
КОЛЯ. Кто ж тебя не знает! Знаменитый экстрасенс.
ЮРИК. Значит, вы были на моих коллективных сеансах?
КОЛЯ. Я был на собраниях, что ты проводил.
ЮРИК. Очень любопытно. А после сеансов, простите, вы не заметили изменения самочувствия, улучшения состояния?
КОЛЯ. Еще как почувствовал! С сердцем хуже стало. Я умер сегодня во сне.
ЮРИК (обескуражен) . Вы нарочно хотите запутать меня? Или запугать? Напрасно морочите мне голову.
КОЛЯ. Ты сам кому хочешь голову задуришь. После твоих речей хотелось, задрав штаны, бежать из комсомола. Это Есенин. Мной перефразированный. И многих ты вылечил, Кашпировский?
ЮРИК. Специально не считал, но многие потом благодарили. У кого седина пропала, у кого шрамы зарубцевались.
КОЛЯ. Седина? Но зачем же ее лечить? И шрамы у мужчины вроде украшения. Разве это делает человека молодым и здоровым?
ЮРИК. Видите ли, мои семинары, как и индивидуальные сеансы вызывают всплеск жизненных сил в человеке, а организм уже сам разбирается со своими болячками.
КОЛЯ. Как просто! Вот у меня в саду чудеса покруче. Мне удалось остановить время. Скажем, какое сегодня число.
ЮРИК. С утра было пятое.
КОЛЯ. Это у тебя там, за забором. А на моем участке все еще четвертое июня. И солнце застыло в сорок третьем градусе над горизонтом.
ЮРИК. Очень любопытно. Все же, если нетрудно, представьтесь, пожалуйста.
КОЛЯ. А я уже! Преставился – и сам поначалу не заметил. Хорошо люди добрые подсказали. А ты, экстрасенс, разве не замечаешь по биополю?
ЮРИК. В каком, простите, смысле?
КОЛЯ. Ну не зря же тебя сюда привело. Может, ты тоже того?
ЮРИК. Я? Извините, странный у нас разговор получается.
КОЛЯ. Да, странный я. Не странен кто ж? Так, может, ты сюда войдешь? (Юрик осторожно входит). Вот и тебя калитка пропустила!
ЮРИК. Здесь женщина с утра не проходила? Мы как будто на стихи перешли…
КОЛЯ. Ага! И это ты заметил. А говорил, что не того.
ЮРИК. Кого «того»?
КОЛЯ. Из наших будешь. Не просто ж ты меня узнал.
ЮРИК. Простите, мы с вами вместе работали?
КОЛЯ. Мы работали, да, а вы только всех поучали, как нужно работать. Мы грызли камень науки, овладевали профессией, а вы только всех призывали учиться, учиться и учиться.
ЮРИК. Так мы с вами в институте вместе?
КОЛЯ. «Вместе»! Тебя же никогда на лекциях не было, а оценки ты получал автоматом, как активист.
ЮРИК. У нас такой уже возраст, внешне трудно узнать друзей юности. Неужели я так мало изменился?
КОЛЯ. Я тебя совсем не узнаю! Ты был таким материальным атеистом. А теперь доверчивых клиентов ты отправляешь в параллельные миры.
ЮРИК. Я вас тоже не могу узнать. После института пришлось сменить ряд должностей, пройти ряд избирательных участков. Столько людей через меня прошло…
КОЛЯ. И ты по ним прошелся. Сначала паровозом, который вперед летит. Теперь парапсихологией всех лечишь. Ты пара-шут. Через «у» или «ю»?
ЮРИК. Постойте, дайте сказать. Раз мы учились вместе, вы могли знать… наверняка помните Эллу Короткову?

• « Федик и сирень
• » ДВОЕ НАКАЧАЛИСЬ