ЮРИК. Так вы уже в курсе всего? Значит, первая любовь на третьем курсе действительно отправилась вчера сюда? Как я предполагал…
КОЛЯ. Я все три месяца был в курсе всего, что с ней произошло. Ты обманул меня с адресом, но твой действительно легко было запомнить. Первый дом и первая квартира, недалеко от сада «Эрмитаж».
ЮРИК. Так вы к нам приезжали на Собачку?
КОЛЯ. Я был бесплотной тенью. Или, экстрасенс, ты не почувствовал ее присутствия? Что, дрожишь? Боишься?
ЮРИК. Да нет, наоборот, мне стало жарко в пальто. (Снимает его вешает вместе со шляпой на гвоздик, что у входа в беседку). С утра казалось, что будет холодно.
КОЛЯ. У вас, наверное. (Снимает ватник, бросает на скамью). А в моем саду остановилось утро четвертого июня.
ЮРИК. Эта игра становится утомительной. Я вынужден был подчиниться ее безумным правилам. Но теперь — извините. Где она?
КОЛЯ. Ты сам сказал, придет, раз больше некуда идти. Я ждал три месяца — и вот дождался! Уж больше я ее не упущу.
ЮРИК. Так ее не было еще?
КОЛЯ. Спасибо, бедный Йорик! Ты честно исполнил эпизодическую роль вестника. Но извини, за стол не приглашаю. Сам понимаешь, жду даму сердца. И нечего шпионить.
ЮРИК. Николай Петрович, прошу вас, хватит паясничать. Я прекрасно понимаю, как вы ко мне относитесь. Всех, кто в комитете комсомола, считали чуть ли не агентом КГБ! А между прочим, стукачей набирали, наоборот, среди таких вот серых троечников, с виду неприметных. Чтобы могли писать на нас, активистов курса! Да, я не сделал карьеры, как вы, и пенсия у меня никакая…Но наша власть и вас не обделила. Ваше КБ работало на космос и номерной завод входил в число элитных, снабженье соответственно… Ему и сейчас не дали развалиться, акционироваться и попасть в руки капитала.
КОЛЯ. Ах, бедный Йорик! И тебе не надоело гонять по свету призрак коммунизма? Да, мы работали на космос – но не на ваш, где на Луне напишут: «Минобороны СССР в последний раз предупреждает…» Помнишь старый анекдот? Космическая гонка супердержав была мне по барабану. Мы жили мыслью, что человечество оставит колыбель Земли и с нашей помощью поднимется на новый уровень мышления, космического сознания!
ЮРИК. И где все это теперь?
КОЛЯ. Мы выполнили свою часть работы. Теперь другое поколение, другие задачи. Я не озлобился, не заклинаю прошлое вернуться. Я и сейчас на заводе консультирую, когда позовут. Меня и здесь, в садовом товариществе, уговаривают стать председателем, живущего все лето в саду. Так что «быть никем» и звать никак – это не про меня.
ЮРИК. Вот и Елочка, как тебя повстречала, только об этом райском уголке вспоминает. Поэтому я не сомневался, что она придет именно сюда.
КОЛЯ. Скорее бы! Кстати и чайник закипел.

(Слышится свист чайника. Коля бежит на веранду. Юрик подкрадывается, вглядывается сквозь витражи, стараясь разглядеть, кто не веранде).

КОЛЯ (выходит с чайником и рулоном туалетной бумаги). Что, вынюхиваешь? Думаешь, опять на веранде спит? Да неужто я бы ее ночевать в таком холоде положил? Эх ты, сыщик!
ЮРИК. Значит, ее здесь не было?
КОЛЯ. Допрос будет перекрестным. (Доливает горячей воды в рукомойник, что прибит на стене туалета, передает чайник Юрику). Но сначала ты мне ответишь за все. Дай только умоюсь. А ты чай разливай. (Скрывается за зеленой дверью).
ЮРИК. Спасибо за доверие. Сколько же чашек налить, две или три?
КОЛЯ (выходит). А на вид тебя сразу не признаешь. Подрос ты, что ли? (Умывается из рукомойника). Или растительность на лице добавила солидности?
ЮРИК. Элла сказала, что ей нравятся бородатые. Как у тебя побывала.
КОЛЯ. Вот те на… Какая жалость, а я свою сбрил вчера. Начинаю постепенно приучаться к городской жизни, привыкать к босому лицу . (Вытирается, направляется в беседку). А третью чашку кому поставил? Примету накликать хочешь: лишний прибор на столе, жди гостя! Так мы и правда Елочку ждем?
ЮРИК. Конечно. Вдруг она появится?
КОЛЯ. Появится… А ты ее снова домой отправишь? Опять в дурдом сдать!
ЮРИК. Я никуда ее не сдавал. Если позволишь, я все расскажу по порядку.
КОЛЯ. И попрошу с того момента, как ты увел ее домой.
ЮРИК. Хорошо. Сначала вел ее в измененном состоянии, чтобы возвращение домой показалось логичным и естественным. Долетели мы благополучно, посадка прошла успешно. В ее памяти это отложилось как переход из мира сновидений в обыденную реальность. Для этого пришлось…
КОЛЯ. Внушить, что я ей лишь приснился? А на самом деле Колечка-Колечко давно ку-ку?
ЮРИК. Иначе она не смогла бы прийти в себя.
КОЛЯ. И память к ней вернулась? Она всех узнала?
ЮРИК. Узнала. И представь, страшно рада была возвращению. Тем более в тот день внучка из интерната вернулась. По Светочке она очень соскучилась…
КОЛЯ. Так зачем же ты ее в диспансер сдал, экстрасенс доморощенный?
ЮРИК. Я понимаю, что ты обо мне думаешь. И представляю, кем меня считаешь. Да, сознаюсь, полеты были Елочке противопоказаны. Я сделал все, чтобы избежать последствий. Предлагал пожить у меня, поработать над восстановлением памяти. К сожалению, Эллочкина дочь, а вернее, зять настояли. Они вообще хотели к психиатрам, я настоял, чтоб ей занимались невропатологи.
КОЛЯ. А следующий полет ты собираешься осуществить, чтобы она душой и телом переселилась в твою квартиру, уверившись, что дочь и внучка остались на другой планете? Как я три месяца назад?
ЮРИК. Откуда такие фантазии! Ты меня выставляешь эдаким злобным манипулятором душ.
КОЛЯ. Да уж!
ЮРИК. Поверь, я стал совсем другим.
КОЛЯ. С виду, может быть. Но сущность…
ЮРИК. Что ты все задираешься? Я в самом деле стать хочу другим. Футбольный матч четвертого июня во мне все вдруг переменил. Мы ведь не знали, что ты у нас в космонавтике трудился, изобрел стыковочный узел для станции «Мир».
КОЛЯ. При чем здесь «Мир»? И стыковочный узел не я изобрел, на него целое КБ работало, весь завод столько лет пахал.
ЮРИК. Совершенно не меняет дела! Главное, ты жил не зря, от тебя хоть что-то осталось, та же станция «Мир».
КОЛЯ. «Осталась»! На дне мирового океана.
ЮРИК. Короткая статья в немецкой энциклопедии – это тоже что-то. А что у нас? Елочка всю жизнь горбатилась – работа, дочка, дом. Я молодость сгубил на комсомольские призывы. Всю жизнь в парткоме, ничему другому в институте не учился. Парткомы закрыли – меня в профсоюзы кинули. А массы дружно стали из них выходить… Вот и получается, всю жизнь я потратил на то, чего не нужно было никому. Разве не обидно?
КОЛЯ. Бедный Йорик! Бессмертия захотелось? Вот зачем тебе параллельные миры. Но и туда ты других посылаешь? Или рад бы в рай, да грехи не пускают?
ЮРИК. Для этого требуется воображение. У женщин с этим делом лучше.
КОЛЯ. И ты решил послать Элку, как раньше Белку и Стрелку! Мы в своем КБ, прежде чем наше изделие запустят в космос, тысячи раз все обсчитывали, испытывали в разных режимах и средах, вычисляли десятки нештатных ситуаций. Заметь, мы железки испытывали. А ты живого человека посылаешь, понятия не имея, к чему это приведет!
ЮРИК. Она сама настояла. Говорила, что серая однообразная жизнь, что дочь на кухне свои порядки завела, к плите не подпускает. Что внучку якобы от плохой экологии пристроили в сосновый зимний санаторий, якобы у той легкие. На самом деле маме с папой некогда, а бабушке ее не доверяют. В общем, банальный конфликт поколений.
КОЛЯ. Тут ты и нарисовался — со своей квартирой в центре.
ЮРИК. Ты про мои дела не знаешь. Как ни странно, у меня тоже дочь. У нас у всех троих дочери. Как у короля Лира. Но именно моя оказалась Корделией — променяла родину на землю обетованную. Уехала на ПМЖ. А потом жена умерла. От горя. И остался я совсем один. Помнишь, старый анекдот? Сорок первый.
КОЛЯ. Почему же один? У парапсихолога Долгина, кажется, море поклонниц!
ЮРИК. По городу вмиг разлетелось, мол, потекла у Елочки крыша после моих полетов… Теперь в приличном обществе показаться страшно – заклюют.
КОЛЯ. Или заплюют.
ЮРИК. Не пойму, почему тебе все время хочется выказать враждебность. Ведь я же чувствую, ты в хорошем расположении духа. Значит, не в обиде. Мы могли бы вспомнить молодость, нашу веселую компанию.
КОЛЯ. Общежитских вы не брали в свою компанию. Вы были местные, а мы приезжие. И учиться у нас не получалось на пятерки, и в комитеты нас не выдвигали. Разумеется, я не в обиде. На отношение мое осталось простым и понятным – врага принимать в штыки. Тем более, на своем поле можно не играть от обороны, а наступать.
ЮРИК. На любимую мозоль соперника? Это у тебя неплохо получается.
КОЛЯ. Вот именно, соперника. В юности не довелось мне драться за даму сердца. Но теперь…
ЮРИК. Теперь-то, в наши годы, вообще смешно.
КОЛЯ. Какие годы! Мне стареть времени нет, часы остановились. С тех пор как тут побывала она.
ЮРИК. Завидую по-хорошему. Овладеть ходом времени — мечта для ученого. Правда, согласно теории Эйнштейна, это возможно лишь в космосе — при околосветовых скоростях. Хочешь туда слетать?
КОЛЯ. Все относительно. В моем садочке каждое утро четвертое июня. А у соседей, которые съехали, календарь замер на тридцатом августа. Участок напротив – там вообще заржавело далекое прошлое. Ты освоил технику перемещения в пространстве параллельном, я научился путешествовать по времени. Хочешь, побывать в будущем? Послать тебя подальше?
ЮРИК. Да нет, если можно, налей еще, покрепче. Говорят, стул закрепляет.
КОЛЯ. Сидел бы дома со своим двусторонним насморком.
ЮРИК. В самом деле, так не вовремя…
КОЛЯ. Вот именно, не вовремя. Тем более, вдруг и правда Эллочка придет.
ЮРИК. Если бы правда мы были соперниками, мне ничего пришлось бы признать поражение.
КОЛЯ. Тогда получай утешительный приз и отчаливай. Я тебе авоську яблок соберу.
ЮРИК. Зачем мне яблоки? Позволь, я Елочку дождусь.
КОЛЯ. А не слетать ли тебе в параллельные миры и поискать ее астральные следы? Там наверняка подскажут, где она сейчас.
ЮРИК. Опять приходится оправдываться. При запуске в иные миры мне приходилось быть дублером у других, я страховал их во время полета.

• « Федик и сирень
• » ДВОЕ НАКАЧАЛИСЬ