Макс Иванович (неожиданно тихо). Ну и ну. (Оглядел всех.) Очень мне было трудно молчать и не вмешиваться. Вы меня знаете… Но я держался. Я хотел знать, чего вы стоите. Я думал, что в последнюю секунду вы все-таки не дадите им уйти. А вы… (Замолчал.) Вы ведь сейчас, сами того не зная, дер­жали экзамен на зрелость. На безошибочность нравственного чувства. И эти двое, которые ушли, этот экзамен выдержали, а вы нет. (Грустно.) Ибо не всякая группа людей становится коллективом. Вот и вы… тоже… не стали, видимо. Ваше поражение, но и мое. Я вел вас с восьмого класса. Когда я сегодня входил в эту комнату, я верил в вас, в ваш нравственный потенциал, я верил в себя. Мне казалось, я сеял «разумное, доброе, вечное». Мне казалось, я давал вам информацию, а вы перерабатывали ее в знание и нравственность. Я повторяю – и нравственность. Видимо, я ошибался. Переоценивал свои силы. (Усмехнулся, махнул рукой.) В общем, скверно. Нина Андронова, кончайте тут без меня!.. (Быстро уходит.)

Молчание.

Т а н я (негромко). Пусть тот, кто писал, встанет!.. Мы не уйдем из этой комнаты, пока он не встанет. Если понадобится, мы будем сидеть здесь до вечера и всю ночь, до утра.
П е т у х. А если этого человека среди нас нет?
Р е м (вдруг). Он есть. Последнее письмо подложили Машко во время свободного урока – в классе были только свои. Простейшая задача!
Т а н я. Будем сидеть до утра.
Р е м. Будем сидеть!..
Г о л о с а. Будем!..
– До утра так до утра, чего там!..
Ю р а. Нет!.. (Вскочил, яростно). Не будем сидеть до утра. Этот человек встанет сейчас сам, или я выволоку его за руку на середину комнаты. Я видел, кто подложил последнее письмо Машко! Я буду считать до трех. Если этот человек встанет – он будет про­щен, если не встанет – пусть пеняет на себя!.. Считаю.

Напряженное молчание.

Раз. Два. Три.

Медленно встает Марина.

М а р и н а (низким от волнения голосом). Это я. Я писала эти письма. А по стилю подделывалась под Милку.

Милка ахает.

Я, правда, тщеславная и завистливая… оказывается. (Замолчала.) Я бы никогда не призналась, если бы еще один человек не видел, как я подложила последнее письмо Варе Машко… Татьяна Дымова.

По комнате проносится вздох.

Почему она молчала, я не знаю.

Все смотрят на Таню.

Т а н я (опустив глаза). Я хотела спасти честь класса. (Пауза.) А почему молчал Юра?.
Юра. А потому, что я ничего не видел. (Смеется.) Я просто взял вас на пушку…

Молчание. Смущение, стыд, потрясение взрываются свистом, хохотом. Сейчас произошло что-то очень важное – для ребят, для школы, для помолодевшей, счастливой Нины Андроновы.

Н и н а А н д р о н о в н а. Верните Макса Ивановича!..
Г о л о с а. И Машко, и Лосева!
– Вернуть!
– Вернуть!..

Темно.

В а р я крошит хлеб в железную миску.

В а р я (весело). И они нас вернули, Аргошка. И бабушка побежала и на радостях купила мне лен с лавсаном. На платье к выпускному вечеру. Сейчас уже стучит ножницами, кроит. Потому что теперь будут и выпускные экзамены, и выпускной вечер. И еще много всякого… Жить, Аргошка, все-таки очень интересно!.. Несмотря ни на что. Вот сейчас раздастся звонок и войдет Игорь. Первый раз в наш дом. Я покажу его бабушке при домашнем освещении. (Усмехнулась.) Варвара-старшая оказалась права. Природа все запрограммировала мудро. Игорь – он настоящий. Но я скажу тебе по секрету: если я буду нужна только Игорю, это будет мне мало. Я хочу быть нужной всем людям. (Мечтательно, в зал.) Ведь девчонки, Аргошка, состоят из того же звездного вещества, что и мальчишки!.. (Засмеялась, прислушалась.) …Звонок! (Замерла.) Аргошка, это он!..

Входит И г о р ь, Варя медленно идет ему навстречу. Слышен голос Юры, поющий:

«Он был королем мушкетеров,
Она же
Варюхой
была…»

З а н а в е с

• « Песочные часы
• » ДЕВОЧКА, КОТОРУЮ ОН ЛЮБИЛ