В а р я (рванулась к нему). Дурак, дурак, и уши стоячие!.. Ты вполне можешь принять участие в весенней собачьей выставке. Ты думаешь, ты меня защищаешь, а ты…
П е т у х. А ну, разойдитесь все! Все, все. А ну!.. У нас с чемпионом разговор будет.
Т а н я (появляясь). Петух!..
П е т у х. Брысь!.. (Отбросил портфель, скинул куртку.) По-лучай!.. (Бьет Игоря, тот падает.) Это тебе не на рапирах галантничать!..
М и л к а. Вот олухи!..
Т а н я. Только глупцы peшaют спор кулаками.

Но драка уже началась. Игорь очень зол, и спортивная выучка у него отличная – после первых секунд растерянности он начинает теснить Петуха. И теснит все сильнее, все яростнее.

Ю р а (обеспокоено). Игорь, прекрати!.. Хватит, Игорь!.. Слышишь?. Варька, не лезь!.. (Оттаскивает Варю от дерущихся.) Игорь!.. Ах, так!.. (Решительно.) Ну, помни… я драться не хотел… Я всегда считал себя твоим другом… Но помощь слабейшим ­ основной принцип нашего самосознания. (Бросается на помощь Петуху.)

Однако это мало что меняет. Игорь теснит уже двоих. Тогда Рем – неторопливый, сосредоточенный Рем – тоже отстегивает часы и вступает в драку. Теперь Игорь дерется уже против троих. Все это время Варя пытается влезть между дерущимися, помешать им, но безуспешно. Появляется Н и н а А н д р о н о в н а, молча наблюдает происходящее. Ее замечают, драка прекращается.

Н и н а А н д р о н о в н а (села, со спокойной насмешливостью). А у тебя, Лосев, красиво получается. Правда, не так, как на рапирах, но тем не менее. Продолжай, продолжай!..
И г о р ь (резко). Уходите, Нина Андронова. И приберегите свой юмор для лучшего случая.
Н и н а А н д р о н о в н а. У, даже так?.. (Пауза.) А в тебе, Лосев, развивается обыкновенная чемпионская болезнь – ты начинаешь блестяще хамить.
И г о р ь. А в вас развивается обыкновенная тупость – отнюдь не блестящая.
Н и н а А н д р о н о в н а (растерянно). Что?..

Молчание.

Нина Андронова быстро уходит.

Темно.

В а р я крошит хлеб в железную миску.

В а р я. У людей, Аргошка, это веселый праздник ­ Первое мая. Музыка, цветы, и даже Симка толстая из третьего подъезда не ругается, представляешь? А я сегодня не пошла на демонстрацию. Мама пошла и даже Варвара-старшая, а я нет. Потому что Игорь не пошел тоже. Вчера, тридцатого, его вызвали на педсовет, и он так себя вел, Аргошка!.. Грубил, отказался сдавать экзамены. В знак протеста… Ему могут дать такую характеристику!.. И теперь он сидит дома, а я даже не могу ему позвонить. Это очень скверно, Аргошка, когда у человека нет телефона… Существует, конечно, еще и пожарная лестница, но… это уже пройденный этап…

Темно.

Один из первых дней мая. Та же школьная библиотека. В раскрытом окне яркое солнце и зелень. Сейчас начнется собрание. Все свободно расположились – кто на подоконнике, кто на столах, кто на стульях.

Т а н я (страдая). Уже разнеслось по школе – просто стыд.
М и л к а. Такой был дружный, сплоченный коллектив…
Ю р а (в тон). Все так сплоченно были влюблены в Игоря Лосева, а Игорь Лосев возьми и предпочти одну – несплоченную Варю Машко.

Входят М а к с И в а н о в и ч и Н и н а А н д р о н о в н а.

Н и н а А н д р о н о в н а (на ходу, волнуясь). Вы знаете, два дня назад состоялся педагогический совет. Нас очень волнует обстановка в вашем классе. Игорь Лосев уходит из школы. И это накануне экзаменов! Выпускных!.. (Оглядела всех.) Paзгoвop у нас должен быть самый откровенный… Вы лучше знаете друг друга, вот и разберитесь. А мы с Максом Ивановичем вмешиваться не будем. Вы даже можете считать, что нac здесь нет. (Села в сторонке, рядом с Максом Ивановичем.)
Т а н я. Я не как староста, просто как Татьяна Дымова… (Встала, волнуясь.) Игорь Лосев наш товарищ, он всегда был самый вежливый, самый выдержанный… Но с некоторых пор (замолчала)… то, что с ним случилось, – просто срыв какой-то… нелепый…
Оскорбил Нину Андронову… Нас всех обидел, придумал экспертизу эту глупую. Ходил, оказывается, к криминалисту, советовался.
М и л к а. Просто позор перед школой, перед городом.
Т а н я. Я лично как староста переживаю больше всех, честное слово…
Ю р а. А что ему оставалось делать?
Т а н я. Я понимаю – кто-то действительно писал подметные письма…
П е т ух (на лице у него пластырь). Это надо доказать, что писали из нашего класса!
М а р и н а (в своем обычном ироническом тоне). Древние римляне говорили: мудрец ничего не утверждает без доказательств.
Ю р а. Чужой этого сделать не мог – доказательство путем исключения.
Т а н я (розовая от волнения). Вот я и считаю ­ мы должны это дело, как говорят юристы, прекратить за недостаточностью улик. А Игорь. (Посмотрела на Игоря.) Я уверена, Игорь сейчас во всем раскаивается.
П е т у х. А ты за него не высказывайся!
Т а н я. Мы не должны допустить, чтобы Игорь Лосев ушел из нашей школы!..
Г о л о с а. Не должны!..
– Правильно!
– Игорь – свой парень!..
П е т у х (вскакивает). Не должны допустить!.. Всех оскорбил и еще устраивает демонстрации. Уходит, видите ли, из школы… (Кричит.) Совесть у тебя есть?.. (Ко всем.) Вначале пусть извинится!.. Я не о драке, драка – дело мужское. Но я не согласен, будто писал кто-то из нашего класса.
Г о л о с а. Верно!..
– Пусть извинится!
Ю р а (пискляво). У нас все хорошие.
М и л к а. Может, это писал кто-то из десятого «Б»? Или девятого «А»?
М а р и н а. Считаю, обвинение с нашего класса надо снять.
П е т у х. Требуем публичного извинения!
М и л к а. Пусть Игорь выскажется!
М а р и н а. А может, вначале Машко скажет? Что­нибудь?..
В ар я (посмотрела на нее уничтожающе). Скажу. Не о том вы кричите. Говорят, из многих миллиардов клеток мозга человек использует не больше четырех процентов, – вы сейчас используете меньше одного процента.
М и л к а. Ух ты!
Ю р а (запел). Вар-вар-вар-вар-варя…
П е т у х. Нашли кого слушать! Она, кроме всего прочего, лицо заинтересованное.
В а р я. А ты посмотри в зеркало, какое у тебя лицо…

Все засмеялись. Петух смутился.

И г о р ь (вскочил вдруг). А Варя точно все назвала! (Петуху.) Нет, не это, не про лицо… Я про главное. (Горячо, но сдерживая себя.) Я виноват перед всеми вами – это так. И перед педсоветом. И перед вами, Макс Иванович, и перед вами, Нина Андронова. Я действительно вел себя… не лучшим образом. Не самым умным. Со стороны, наверно, выглядело очень смешно. Лез в бутылку, дрался, хамил… Но если у нас разговор начистоту, что называется до донышка, я вам скажу… (Негромко.) Я больше не мог. Я всем перестал верить. Разговариваю с человеком, а сам думаю – не он ли? Секцию забросил – боялся скрестить рапиру с анонимщиком… И еще… Я все время думал, что среди нас завелась пакость, а мы перед ней пасуем. А вы? (Просто.) Ну давайте до донышка. Вы посматривали и посмеивались или оскорблялись. Вот ты, Петух, ты особенно благородно негодовал. До кулаков дошел. А что тебя волновало? Таня Дымова, наша красивая, наша правильная староста?.. А остальные?.. Вот вы сидите все – щеки у вас разгорелись, глаза блестят, вы нервничаете, а почему вы нервничаете?.. Извинюсь я или нет? Покаюсь ли? Бог с вами – извинюсь, еще и еще. И покаюсь. Но почему, скажите вы мне, вы не нервничаете по самому главному, по самой сути: что среди нас завелись (медленно, негромко) пошлость и подлость?.. Почему вы равнодушны?.. Вот я и сказал это слово. Да, да. Где же ваша активность, гражданственность, непримиримость? Я сам громких слов не люблю, но ведь нужно об этом говорить сейчас, и спорить, и волноваться. (Убежденно.) Я вас обвиняю. (Оглядел всех.) Я вас обвиняю в равнодушии. (Сел.)

Молчание. Потом взрыв голосов.

П е т у х. Вот это называется – с больной головы на здоровую!
М а р и н а. «Я обвиняю»! А ля Золя.

Милка фыркнула.

П е т у х. Класс, видите ли, виноват!..
М и л к а. Класс виноват, а он нет. Так не бывает!
М а р и н а. А вообще-то занятно – они с Машко двое правы, а остальные двадцать два человека неправы.
П е т у х. Извинился, называется. Обложил всех по тридцатое число и смотрит князем Игорем. .
Г о л о с а. Коллектив нужно уважать!
– Он вконец зачемпионился!
– Пусть возьмет свои слова…
П е т у х. Пусть возьмет!..
Ю р а. Разорались! Перекуем мечи на орала. (Подсел к Игорю, тихо.) Слушай, Игорь… Черт с ними со всеми… Возьми свои слова обратно. Волдырь на языке не вскочит.
И г о р ь (ко всем). Я от своих слов не откажусь. У меня есть свои убеждения, и я их защищаю. Я вам очень благодарен, что вы ради меня в такой хороший весенний день собрались. Май, черемуха уже зацвела, а вы тут на меня столько времени ухлопали. Я верю, что вы хотели мне хорошего, но… я по-другому не могу. Я ухожу!
В а р я (звонко). И я с тобой. (Подошла, взяла его за руку.) Простите нас, Макс Иванович, и все – простите. Нина Андронова, считайте, что у вас два человека не будут сдавать экзамены.

Варя и Игорь уходят. Нииа Аидроновна в замешательстве смотрит на Макса Ивановича.

• « Песочные часы
• » ДЕВОЧКА, КОТОРУЮ ОН ЛЮБИЛ