Жужа. Я у вас скоро буду очень чистоплотная.
Виктор. Стой! А полотенце? И всегда бери сама!
Жужа (берет полотенце). Вежливый охламон должен сам понести женщине полотенце. (Выходит.)
Лепа. Это немыслимо. Я не смогу!
Виктор. Ерунда.
Лепа. Это нелепо!
Виктор. Ты хочешь защитить диплом?
Лепа. Я даже не знаю, что делать.
Виктор. Да не бойся. Не надо ничего делать. Просто при Ленке веди себя так, будто у вас с Жужей что-то есть.
Лепа. А что значит – веди себя так?!
Виктор. Ну, руку на плечо положи. По щечке погладь. По носу щелкни.
Лепа. А что подумает Жужа?
Виктор. Я же ей объясню!
Жужа (входя). Я скоро буду сверкать и меня украдет какая-нибудь птица.
Виктор (серьёзно). Жужа, тебе мама велела меня слушаться?
Жужа (серьёзно). Но я тебя слушаюсь!
Виктор. И очень хорошо. Так вот, надо сделать одну вещь. Сейчас придет девушка, ты её видела, Лена. Ты должна показать, что хорошо относишься к Лепе.
Жужа. Но я к нему всегда хорошо отношусь.
Виктор. А надо показать, что относишься еще лучше.
Жужа. Но зачем?
Виктор. Неважно. Рано тебе знать.
Жужа. Ха! Рано!
Виктор. Ты можешь не рассуждать?
Жужа. Но я же должна что-то понять!
Виктор. Ничего тебе не надо понимать. Сиди, молчи и смотри на него влюбленными глазами. Вот так!
Показывает.
Жужа. Совсем молчать?
Виктор. Он сам скажет, что надо. Только кивай. «Да, дорогой… Нет, дорогой… Как скажешь, дорогой…» Все!
Жужа. Когда к моей сестре Марике приходит мальчик, она ему говорит очень много слов.
Виктор. Избавь!
Жужа. Еще она его целует.
Виктор. Только этого… Ладно, можешь поцеловать в щеку… Но – никакой самодеятельности! Только то, что сказал!
Жужа (с досадой). Хорошо, я буду делать то, что ты сказал!
Виктор. Тихо – идет.
Лена (входит). Ну, не умерли с голоду? Привет, Лепа! Здравствуйте!
Жужа. Здравствуйте, мне очень понравилась Москва.
Лена. Но, говорят, Таллинн тоже красивый город.
Лепа. Она из Будапешта.
Жужа. Да, дорогой. (Смотрит на него влюбленными глазами.)
Лена. Я тут колбасы купила…
Виктор. О-о…
Лена. Ливерной…
Виктор. А-а…
Лена. Сейчас поджарю на ломтиках хлеба…
Лепа. А может, прямо так?
Жужа. Как хочешь, дорогой.
Лена (Лепе). Потерпишь. (Отходит к столу.)
Виктор. Лепа… (Делает страшные глаза.)
Лепа. Жужа, будь добра, подойди на минуточку.
Жужа. Да, дорогой. (Подходит.)
Лепа неуверенно кладет руку ей на плечо.
Виктор (сквозь зубы). Естественней.
Лена. Вот вам пока бутерброды с сыром.
Виктор. Ты – идеал!
Лена. А ты меня не ценишь.
Виктор. Я?! (Лепе, сквозь зубы.) Свободней!
Лепа. Жужа, ты не могла бы на минуточку наклониться?
Жужа. Да, дорогой. (Наклоняется.)
Лепа щелкает её по носу.
Как хочешь, дорогой. (Целует его в темя.)
Лена (возясь с едой, Виктору). Трогательно смотреть.
Виктор. Хорошая пара.
Лена. Просто созданы друг для друга.
Виктор. Вот так весь день воркуют.
Лена. Как два голубка. (Расставляет тарелки на столе. Все набрасываются на еду. Жуют молча, не отвлекаясь. Жуже.) Ну, вы не голодны?
Жужа. Нет, дорогой. (Целует Лепу в темя.)
Виктор (Лепе). Ты, кажется, собирался показать ей достопримечательности?
Лепа. Жужа, не хочешь посмотреть что-нибудь историческое?
Жужа. Да, дорогой. (Смотрит на него «влюбленными» глазами.)
Лепа. Ну, тогда мы пошли? (Вопросительно смотрит на Виктора.)
Жужа. Как хочешь, дорогой. (Виктору, негромко.) Слушай, скажи мне… У меня есть кольцо, если я его надену, это будет красиво?
Виктор (опасливо оглядываясь на Лену). Наверное, ничего… Золотое, что ли?
Жужа. Не золотое. Но оно раньше блестело. Что делать, чтобы блестело опять?
Виктор. Черт его знает! О коленку потри.
Жужа (мрачно). О, это поможет. Коленка будет хорошо блестеть… (Лепе.) Да, дорогой!
Лепа и Жужа выходят.
Виктор. Ох, и накормила! Ну что бы я без тебя делал?
Лена. Ты правда доволен?
Виктор. Вот так!
Лена. Самое главное – чтобы мужчина был доволен.
Виктор. Леночка! Ну вот почему нельзя, чтобы всегда было хорошо?! Ну вот так, как сейчас? Ведь можно, а? Можно же верить друг другу, а? Думать друг о друге, а? Вот я иногда полдня сижу и думаю о тебе! (Сам изумляется.) Надо же, а? Полдня – и все о тебе! А?.. Короче… (Пытается её обнять.)
Лена. Погоди секундочку. Что-то я хотела тебе сказать… Одну вещь. Даже, кажется, две…
Виктор (нежно). Может, три?
Лена. Да, ты прав, три… Погоди, а то забуду… Да… Во-первых, обязательно поблагодари Лепу и эту девочку их Таллинна за прекрасный спектакль…
Виктор. Лена…
Лена. Во-вторых, чтобы меня обмануть, надо иметь хотя бы две извилины…
Виктор. Ну знаешь!
Лена. А в-третьих, мне очень не хотелось тебе говорить, уж извини, но ты бездарен. Ты попугай. Мартышка, которую научили месить глину. Самый обыкновенный бабник. На это тебя хватит. Но больше – ни на что. (Идет к выходу.)
Виктор. Да меня вся Европа знает!
Будкин (входит). Ну как?
Виктор. Никак.
Будкин. Не успеешь?
Виктор. Не.
Будкин (подойдя к скульптуре). Тут делов-то на два часа. Напрягся бы, а? Ну чего тебе не хватает?
Виктор. Наверное, счастья.
Будкин. Ишь, чего захотел… Пушкин вон и тот… (Цитирует.) «На свете счастья нет, а есть покой и воля…»
Виктор. Насчет воли не думал, а вот покой… Ошибся Александр Сергеевич…
Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Та же декорация. Вечер. Виктор и Лепа сидят, мрачно глядя друг на друга. Виктор большим ножом машинально строгает какую-то деревяшку.
Виктор. Ну, сколько там?
Лепа. Ты спрашивал пять минут назад.
Виктор. Пять минут-то прошло!
Лепа (смотрит на часы). Половина одиннадцатого.
Виктор. Ну, что делать?
Лепа пожимает плечами.
Как она себя вела-то?
Лепа. Ну как… Вышли – я, говорит, пойду. Куда, говорю? Меня ждет математист Саша. Мне, говорит, Виктор разрешил.
Виктор. Лицо ничего… такого не выражало?
Лепа (отрешенно). Кольцо надела.
Виктор. Как надевала-то?
Лепа (в прострации). На палец.
Пауза.
Виктор. Ну что, в милицию звонить? В больницу?.. Машин этих проклятых расплодилось… Ну вот я тебя спрашиваю: что случилось?
Лепа. Почему – меня?
Виктор. А кого мне еще тут спросить?.. Хоть бы живой вернулась!
За дверью шаги. Парни замирают, вслушиваясь. Лепа вскакивает.
Сиди!
Жужа. Добрый вечер, мне еще больше понравилась Москва.
Парни молчат.
Как я рада вас видеть! (Целует в щеку того и другого.)
Виктор. Где ты была?
Жужа. Ты же знаешь – я гуляла с Сашей.
Лепа (вдруг вскипает). А сколько сейчас времени?!
Жужа. Пошел вон, нахал. У тебя есть часы.
Лепа. Одиннадцать! А ушла в четыре! Ты что, хочешь, чтобы нас с Виктором инфаркт хватил?
Жужа. Но это же не поздно.
Виктор. С кем ты была все это время?
Жужа. С Сашей.
Виктор. С математистом?
Жужа. Ты же разрешил.
Виктор. Что делали?
Жужа. Гуляли, потом ходили, потом опять гуляли, а потом пошли в один дом.
Виктор (Лепе). В один дом… Ну, я этого Эвклида…
(Жуже.) Что там делали?
Жужа. Мы ели.
Виктор. Пили?
Жужа. Мы пили очень вкусный чай.
Виктор. И все?
Жужа. А что еще надо пить?
Виктор. Кто там был? Ты, математист – еще?
Жужа. Еще мальчик и девочка.
Виктор (Лепе). Двое на двое… Видал Пифагора?..
(Жуже). Свет гасили?
Жужа. Конечно.
Парни хватаются за головы.
Мы же смотрели телевизор!
Парни облегченно вздыхают.
Виктор. Ты где сидела?
Жужа. В кресле.
Виктор. А Ньютон?.. Ну, математист?
Жужа. Он сидел на полу у моих ног.
Виктор. В красивой позе, да?
Жужа. Да, это было красиво.
Виктор. Твой Лейбниц неоригинален… А потом?
Жужа пожимает плечами.
(Умоляюще.) Ну что вы делали потом?
Жужа (ехидно). А что надо делать потом?
Виктор. Ничего не надо делать потом!
Жужа. Но мы ничего не делали. Мы пошли на улицу и гуляли до самого дома.
Виктор (со вздохом). И он тебе говорил, что у тебя очень красивый акцент…
Жужа. Да…
Виктор. Что тебе так идут эти джинсы – да?
Жужа. Почему ты знаешь?
Виктор. Что с тобой легко, все понимаешь без слов – да?
Жужа. Ты тоже был там, на улице?
Виктор. Скажи своему Лобачевскому: пусть сообразит что-нибудь поновей.
Жужа. Ты знаешь, что я думаю? Наверное, мой папа, когда был молодой, тоже вел нехорошую жизнь. Когда я иду гулять, он боится, как ты.
Виктор (Лепе, держась за сердце). Вот так растишь, кормишь, а потом награда…
Жужа. Скажи, что я буду делать завтра?
Виктор. Завтра решим. (Нервно вертит в руках нож.)
Жужа. Но мне надо знать сейчас!
Виктор. Это еще зачем?
Жужа. Меня ждет Саша.
Виктор. Что? Болтается у подъезда? А ну тащи сюда! Лепа, пойди с ней.
Жужа. Но хорошо! Но зачем тебе нож? Он, наоборот, не хотел меня поцеловать.
Виктор. Наоборот? Значит, кто-нибудь хотел?
Жужа. Кто-нибудь хотел.
Виктор. Кто?
Жужа (возмущенно). Ну что ты хочешь, мне пятнадцать лет! Мои подруги уже много успели, а я могу все опоздать!
Виктор. Лепа, я тебя прошу… Объясни ей. Объясни! По-хорошему!
Лепа. Понимаешь, Жужа…
Виктор. Ладно, постой… (Жуже.) Ты когда-нибудь целовалась?
Жужа. Немножко.
Виктор. Что значит – немножко?
Жужа. Только два раза.
Виктор. С кем?
Жужа. Первый раз – он был дурак. Все над ним смеялись, мне его стало жалко. Но это было просто так, вот сюда. (Показывает на щеку.) Все равно что поцеловаться с мамой или с тобой.
Виктор. А второй раз?
Жужа. Второй раз – он был очень красивый. Он был из Болгарии, я ему показывала Будапешт. Ему было много лет, двадцать три или даже двадцать пять. Он мне сказал спасибо и поцеловал.
Виктор. Куда?
Жужа. Куда надо. Но потом не прислал никакого письма.
Виктор. Очень хорошо, что из Болгарии. Уехал, и слава богу. Вообще имей в виду: в каждой стране свои обычаи. У нас целоваться в твоем возрасте считается предельно неприличным. Девушка, которая себе это позволяет, окружена всеобщим презрением.
Жужа. А если кто-нибудь кому-нибудь нравится, что тогда?
Лепа. Ну, если уж очень нравится, тогда…
Виктор. Тогда надо просто пожать ему руку. Вот так. (Пожимает руку Лепе.) В пятнадцать лет этого вполне достаточно.
Жужа. Хорошо, я пойду пожать ему руку… А моя мама сказала, что целоваться можно. Но только десять раз, и не больше.
Виктор. Что? Чтобы такую чушь…
Лепа (негромко). Это непедагогично!
Виктор. Ладно!.. (Жуже.) Так что там говорила твоя мама?
Жужа. Я же сказала. Я всегда говорю правду.

• « Машинистки
• » АМФИТРИОН – 38