ОЛЬГА (ехидно). У вас с Нинкой, конечно, лучшим был день приема в комсомол… Или вручения дипломов с отличием, верно?
НИНА. Ох, завистница! Ну… двоечники всегда недолюбливают отличников. Так уж повелось… Но если говорить серьезно, то я и в самом деле очень люблю тот день, солнечный, сияющий, когда я увидела свою фамилию в списках поступивших. Я была одна, не с кем было разделить мое счастье, – и я кинулась обнимать первого встречного. А это и был Ванюша… Он пригласил меня в кино, потом мы ели мороженое в кафе, катались на каруселях, договорились встретиться утром у института. А назавтра Ванечка признался, что он-то недобрал баллов. И в тот момент, когда я кинулась ему на шею, уже знал, что его фамилии в списках нет… Хороший мой (обнимает и целует его). Я бы именно этот день повторила, если бы до этого Ваня вернул день, когда он писал сочинение на экзамене, и заменил все сложносочиненные предложения на простые. У него только со знаками препинания были проблемы…
АННА. Боже, как романтично… А я бы – ты, Ришуня, только не обижайся! – повторяла и повторяла тот день, когда мы сидели на берегу Ахтубы, была лунная ночь, море сияло, и деревья излучали серебристый свет. Дамы утомились и отправились по своим домикам… Рихарда с нами почему-то не было…
РИХАРД. Я мать в больницу возил, забыла? У нее приступ начался… Думали, что аппендицит…
АННА. А ты-то, Стас, помнишь эту ночь? Мы сидели впятером: я, ты, Ванечка Панюшкин, Черницкий и Аркашка Веткин. Разожгли костер, говорили за жизнь, пили чай с травами – и я знала, что стоит мне только пальцем шевельнуть, любой из вас четверых… Любой! Правда, Шувалов?
НИНА. Пусть только скажет «да»!
ИВАН. Мм-м… Насчет меня ты, Анюта, ошибаешься. И тогда, и сейчас для меня нет никого лучше моей Ниночки.
ЛИКА. Да и Веткин… Он уже тогда был по-щенячьи в меня влюблен… И у костра мы сидели, тихонько прижавшись друг к другу… Мне казалось, что сердце мое ухает, как филин, на весь лес, и что все это слышат… Я ушла в домик, а вскоре туда заглянул Веткин… Под утро вернулся Черницкий – и я великодушно позволила ему хлебнуть волшебного напитка чужого счастья…
ОЛЬГА. Стерва!
ЛИКА. От такой слышу… (Поворачивается к Алхимову). А ты, мой хороший, какой бы день повторял и повторял?
АЛХИМОВ. Честно? Сегодняшний.
ЛИКА (гладит его по щеке). Из-за меня?
АЛХИМОВ. Отчасти. Ты бросила с вершины горы крошечную горошинку, а она, пока катилась, превратилась в лавину… (театрально.) И эта лавина вдребезги разбила мою прошлую жизнь, докатилась до теплого чернозема и дала начало ростку новой…
АННА (кокетливо). Обратите внимание, как витиевато изъясняется наш многоуважаемый Клоун…
ЛИКА. Он у меня такой (прячет лицо на груди у Алхимова). За то и полюбила… А насчет духов… Чем верить или не верить, давайте попробуем!? В бане они не посмеют лгать…
ОЛЬГА. Я – за! Но где достать ватман? Надо же круг расчерчивать?
ЛИКА (вопросительно глядя на Алхимова.) Это обязательно?
АЛХИМОВ. Не для моих духов, во всяком случае… Если вы и в самом деле готовы, садитесь туда, в угол. Зажжем свечку, сосредоточимся – и они явятся как миленькие!
ЛИКА (вслух). Все-то он может! (Тихо Алхимову.) Вы опасный человек. Еще чуть-чуть – и я влюблюсь в вас по-настоящему…
АЛХИМОВ (вслух). Не все, но кое-что могу… (Лике тихо.) А я – уже… Пронзен…
ЛИКА (тихо). С огнем играете! (Вслух.) Я сажусь подальше, в самый уголок. Маг непроверенный: еще вызовет Дракулу или Чикатило…
АЛХИМОВ. Я общаюсь только с теми, кого называет клиент…
НИНА. Тогда… Мать Тереза!
РИХАРД. Казанова!
ОЛЬГА. Екатерина Вторая!
ИВАН. Я пока покурю…
АННА. Иди-иди, не сбивай духа своим неверием! Так… Кого бы вызвать? Может, бабушку?
СТАС. Кашпировского!
ОЛЬГА. Иди ты со своим Кашпировским! До сих пор голова трястись начинает при одном воспоминании… Кстати, шрамчики мои тогда побелели…Но я все равно настаиваю на царице Катьке! Я именинница, мое слово – закон!
АЛХИМОВ (Лике). А ты?
ЛИКА. Я бы…
АННА. Для нее Веткина вызывайте! (Лике.) Ничего, что я о нем – при Борисе?
АЛХИМОВ (растерянно). Я только умерших могу вызвать. С живыми не работаю…
АННА. Вот я и говорю – Веткина. А правда, давайте разберемся с ним, наконец?
АЛХИМОВ (совсем сбитый с толку). Как Лика скажет…
ЛИКА (встает). Пойдем, Ванюша, попаримся, пока этот нюрнбергский процесс не закончится… Потом – зовите! (берет Ивана под руку – и они уходят).
АННА. Ряды верующих заметно поредели…
СТАС. Не верущих, а любопытствующих…
ОЛЬГА. Не смеши, Стасик! Лика душу бы сейчас отдала, чтобы задать Веткину пару вопросов, но она – дама гордая. Я на ее месте тоже не унизилась бы: это был его выбор. Как Лика его любила – мы все знаем… А он такое сотворил…
НИНА. Прекратите, девочки. О мертвом – или хорошо, или ничего…
ОЛЬГА. Все, рассаживаемся! Не хотите Аркадия, давайте другого кого-нибудь. Хоть ту же Иришку Веткину.

(Слышно, как в коридоре что-то гремит, звук падения, шорох, скрипы).

АННА. Ну, силен твой Ваня: эк он Лику вертит!
ОЛЬГА. А по-моему, это она его шибанула… Пойду-ка погляжу…
АННА. Завидки берут?
НИНА (грустно). Нечему завидовать, поверьте мне…
ОЛЬГА (лукаво). Может, это ты его не возбуждаешь, а Лика – еще как!

Ольга выходит, за ней выходят Анна, Рихард и Стас.

Картина пятая

Полумрак. Вокруг стола – все, кроме Ивана и Лики. Глаза горят, действо в самом разгаре. Вдали от стола – фигура в длинном одеянии, лицо скрыто. Рядом с ним – Алхимов.

ОЛЬГА. Когда… (кивком вопрошает народ.) Чего спросить? Так… Когда придет конец света?
СТАС. Кто станет чемпионом Европы по футболу? На кого ставку делать?
РИХАРД. Сколько лет новой секретарше моего босса?
АННА (толкая Ольгу локтем в бок). Ну, ты видела?
АЛХИМОВ. Соблюдайте очередь, товарищи! Итак, дорогой дух Омара Хайяма: когда наступит конец света?
ДУХ-ВЕТКИН (замогильным голосом). Уже наступил…
ОЛЬГА. Мило. А мы даже не заметили…
АЛХИМОВ. Дальше… Что там?
СТАС. Кто победит…
АЛХИМОВ. А, да… Кто станет чемпионом Европы?
ДУХ-ВЕТКИН. Голландцы.
РИХАРД. Ну, смотри! Я все свое состояние поставлю на голландцев!
АННА. Не переломись, когда состояние ставить будешь…

Незаметно входит Лика и садится в уголочке.

ОЛЬГА. По-моему, пора перейти к более интимным вопросам. Выйдет ли в этом году замуж моя Анжелка?
ДУХ-ВЕТКИН. Нет, но ребенка родит!
ОЛЬГА. Типун тебе на язык! (Ахимову.) Послушайте, Борис. Ну его к черту! Он сейчас накаркает… Позовите кого-нибудь помоложе и без этих… фокусов…
АЛХИМОВ. Вам решать. Я обычно общаюсь с недавно ушедшими друзьями: стопроцентная гарантия правдивости ответов…
ОЛЬГА (передразнивает его). Стопроцентная… Ладно, так и быть. Зовем Веткина. (С вызовом.) Кто хочет слушает, кто не хочет – парится с Панюшкиным. (Лика порывается подняться, но Нина силой удерживает ее.)
АЛХИМОВ (пожав плечами, взмахивает рукавами своего одеяния – и трижды произносит магическим голосом). Дух Аркадия Веткина, явись!

Из ниши появляется Веткин в темном длинном одеянии. Лика вскрикивает и закрывает лицо руками. Все в шоке.

АЛХИМОВ. Дух Аркадия Веткина, ты готов ответить на наши вопросы? Если да – кивни головой, если нет…
ДУХ-ВЕТКИН (хрипло). Готов.

Все ахают.

ЛИКА (шепотом). Голос его…
ОЛЬГА (тоже полушепотом). Точно, он…
АЛХИМОВ. Не теряйте времени. Спрашивайте…
ОЛЬГА (подталкивает Лику плечом). Давай!
ЛИКА. Не могу…
АННА. Я – в шоке…
ОЛЬГА. Ну, тогда держитесь, девоньки! Я с ним беседовать буду. А вы вопросики подкидывайте. (Громко.) Ну, привет, Веткин!
ДУХ-ВЕТКИН. Здорово, коль не шутишь…
ОЛЬГА (округлив глаза). Натворил дел, не стыдно?
ДУХ-ВЕТКИН (с досадой). Ты как с духом разговариваешь, шалава?
ОЛЬГА (охнув, оборачивается). Он меня всегда звал шалавой… (Ему смело.) А я не со всяким так. С Омаром Хайямом была любезна и приветлива. Но то – Хайям… Он после себя прекрасные стихи оставил, а ты – только слезы и боль…
АННА. Хватит, Ольга… Зачем ты так? Ты здесь… вино пьешь, в бане паришься, в окружении любимых людей, а он – в холодной земле, обглоданный червями…
ОЛЬГА (с досадой отмахиваясь). А я не с телом, я – с духом разговариваю. И дух этот – ничего себе, справненький… Даже румянец проглядывает сквозь тлен… Словно парился вместе с нами – или дернул коньячку добрый стаканчик…
РИХАРД. Давайте, девчонки, быстрей! Время кончится, опять весь стол будем на себе тащить. Не лучше ли – в себе?
СТАС. Правда, выпить охота!
НИНА. Дай я спрошу. Послушай, Аркаша. Как тебе там, на сковородке адской? Жарко? Скажи? Воры и предатели – действительно в ад попадают, или это враки? Может, и не стоит стараться быть добрым, честным, благородным: на том свете это не зачтется?
ДУХ-ВЕТКИН (спокойно). Мне-то откуда знать? Спроси об этом у воров и предателей…
НИНА. Вот я и спрашиваю.
ДУХ-ВЕТКИН (зло). Что у тебя лично пропало?
ОЛЬГА. Не только у нее – у всех нас… Про билетики лотерейные забыл? Память черти отшибли?
ЛИКА. Как-то ты с ним… непочтительно общаешься, Нин, тебе не кажется? Это все-таки дух, а не сам Веткин… Скажи ему, что мы давно уже все ему простили. Бог его и так наказал… Все отнял: жену, честь, жизнь…

Дух-Веткин закашливается и отступает в темноту.

РИХАРД. Ну что вы напали на человека?
АННА. Не на человека, а на привидение…
РИХАРД. Неважно. Аж поперхнулся, бедняга.
АЛХИМОВ. Давайте я, нейтральное лицо, буду вести переговоры. Вы слишком злопамятны и недоброжелательны…
ОЛЬГА. Нам есть что помнить! Этот человек… Веткин… Он тут такого наворотил…
СТАС (осторожно). Но ведь Лика его любила. Значит, было за что?
НИНА. Любовь зла…
ОЛЬГА. До того, как вы с Аркашкой просадили в казино нашу четырехкомнатную и веткинскую дачу профессорскую – и я тебя любила… А как переехали в хрущобу полуторакомнатную с двумя детьми и мамашей твоей – любви отчего-то поубавилось…
НИНА. Хоть живы – и то спасибо. Иришка, бедная, и в коммуналку была бы рада сейчас, да с того света не возвращаются…
АЛХИМОВ. Кто она ему? Жена?
НИНА. Официально – да. Так-то они уже вместе практически не жили. Он на Лику нашу глаз положил…

• « Серебряная Рыбка
• » Парижский романс