еще дергаются в судорогах
руки и ноги…

Д ю п р е
(подходит к Шарлотте, обнимая ее за бедра,
говорит сопровождении лютни)

Что ты там шепчешь, Шарлотта?
Что за ужасные сны?
Шарлотта, проснись!
Взгляни, как прекрасны
эти деревья,
как розов закат,
не думай о страшных вещах!
Лучше вдохни всей своей грудью,
своей полной,
удивительной грудью,
пленительный аромат чудесного летнего
вечера…

Пауза. Дюпре проводит рукой по ее груди и под платком нащупывает у нее кинжал.

Зачем у тебя кинжал?
Выбрось его, Шарлотта!

Музыка смолкает.

К о р д е
(отталкивает его руку)

Сейчас нельзя без оружья.
Надо уметь защищаться…

Д ю п р е
(умоляя)

Кто тебя смеет обидеть,
моя дорогая?!
Выбрось кинжал!
Уезжай отсюда!
Вернись к себе в Кан!

К о р д е
(выпрямляется и отталкивает сестер)

Там, в Кане,
в моей комнате
лежит на столе у окна
раскрытая Книга Юдифи.
Юдифь тоже ушла,
чтоб никогда не вернуться;
наделенная
необыкновенной красотою,
она пробралась
в лагерь тирана
и одним ударом меча
отсекла ему голову!

Бормотанье молитв в глубине сцены.

Д ю п р е

Шарлотта,
что ты задумала?

Пациенты в середине сцены образуют группу. Корде под­нимает руку, как бы
готовясь постучать в дверь.

30. Третий и последний приход Шарлотты Корде

Глашатай трижды стучит посохом об пол, сопровождая стук Шарлотты в изображаемую дверь. Марат вздрагивает смотрит в сторону Корде. Симона становится перед ванной, ограждая Марата.

Д ю п р е

Зачем ты пришла к этот дом?
Знаешь, кто здесь живет?

К о р д е

Он,
ради которого я прибыла в этот город.

Д ю п р е

Зачем он тебе?
Уходи отсюда, Шарлотта!
(Падает перед ней на колени.)

К о р д е

Я получила приказ
и должна его выполнить…
(Отпихивает его ногой.)
Оставь меня здесь одну.

Дюпре обхватывает ее ноги. Шарлотта несколько раз пинает его.
Дюпре на коленях пятится назад.

Г л а ш а т а й
(указывает на Шарлотту)

Итак, смотрите, как в третий раз
пациентка, которая здесь у нас
изображает Корде Шарлотту,
берется опять за свою работу
и переступает заветный порог…
(Указывает на Корде.)
Дюпре у ее валяется ног.
Но она не слышит его уговоров,
потому что такой у нее жуткий норов.
(Указывает на Корде.)
И мы, развивая событий нить,
не в силах уже ничего изменить.
(Указывает па Дюпре, который па коленях
пятится назад.)
Дюпре! Напрасны твои старания!
(Укалывает па Шарлотту.)
Ее уже охватила мания,
и, одержимая чувством одним,
она прямо жаждет расправиться с ним.
(Указывает па Марата.)

М а р а т
(выпрямившись во весь рост)

Нет,
я все-таки прав,
я готов повторить все сначала…
Симона,
где Басс?
Мое воззванье не ждет…

Симона отходит в сторону и, застыв, в ужасе глядит на Шарлотту.

Д е С а д
(подходит к ванне)

Марат, что значат,
что значат
все твои памфлеты и речи
перед этой красавицей,
которая там стоит
и рвется к тебе,
чтобы тебя обнять,
поцеловать тебя в губы.
Марат!
Девственница предлагает тебе
свою девственность!

Корде стоит выпрямившись и, усмехаясь, перекидывает волосы через плечо, затем кладет руку себе на грудь, где у нее под платком спрятан нож.

Взгляни,
как она улыбается,
как блестят ее зубы,
как она распустила волосы.
Марат!
Забудь обо всем!
Она явилась, Марат!
Она хочет тебя.
Разве ты не чувствуешь
жар ее плоти?
Вот она — перед тобой,
с обнаженной грудью,
едва прикрытой косынкой,
под которой, быть может,
даже спрятан кинжал,
чтобы придать этакую остроту
любовной игре!

Корде на миг приближается к ванне. Она покачивает бед­рами, как бы предлагая себя. Симона, застыв в неподвиж­ности, механически вынимает платок.

М а р а т

Симона,
кто там стучит?
Ты слышала стук, Симона?

Д е С а д

Девушка из сельской глуши,
молодая монахиня.
Подумай
о горькой судьбе
этих несчастных затворниц,
которые, ложа на жестком полу,
себя истязают крапивой.
Теплый воздух с полей
едва пропинает
в их кельи
сквозь решетки стрельчатых окон…
Подумай,
как они там лежат,
в сорочках, влажных от сырости,
изнывая от вожделения
и мечтая о самом простом соитии,
как о некоем сверхнебывалом событии.

Аккорд лютни. Пантомима. Соловей садится верхом на Медведя
и проделывает акробатические трюки.

(Под музыку.)
Взбудоражило новое время бедняжку!
Революция! Вольность! Душа нараспашку!
И уже опостылел ей дряхлый господь,
и бунтует закрепощенная плоть,
ибо нет революционного искупления
без всеобщего совокупления!..

Х о р
(протяжно)

Нет революционного искупления
без всеобщего совокупления!

Конец пантомимы.

Д е С а д

Марат,
перед тобою тело,
которое алчет тебя!..
Когда я тринадцать лет
торчал в цитадели,
я понял,
что мир состоит из человеческих тел
и что в каждом из этих тел
заложена величайшая энергия,
которая рвется наружу!
Там, в одиночестве,
в мире каменных стен,
я непрерывно слышал
сладострастный шепот
невидимых губ.
Каждой клеточкой кожи,
спиной, ладонями рук
я ощущал
сладость
невидимых прикосновений.
Запертый
за тринадцатью замками,
закованный в цепи,
я мечтал
о раскрепощении плоти,
о небывалом пиршестве тела…

Один из пациентов, согнувшись и втянув голову в плечи, на цыпочках приближается к авансцене и с интересом прислу­шивается. Остальные пациенты следуют за ним.

Только любовная битва
является подлинной битвой!
Марат, пойми —
нет несчастнее узника,
чем заточенная плоть!
Покуда плоть заперта,
все ваши революции
окажутся просто бунтом в тюрьме,
который будет подавлен
предателями из числа самих арестантов.

X о р
(в сопровождении музыки, протяжно)
Не даст революция искупления
без всеобщего совокупления!

Музыка смолкает.

К о р д е
(обращаясь к Симоне; к сопровождении лютни)

Я вам вручила письмо в конверте.
Речь там идет о жизни и смерти.
Марат должен знать о событиях в Кане,
иначе окажется он в капкане.

М а р а т

Кто там пришел?

С и м о н а
(вновь становится около ванны, заслоняя собой
Марата)

Девушка из Кана…

М а р а т

Скажи, пусть войдет…

Симона отходит в сторону, неодобрительно качая головой. Она присаживается на корточки позади ванны и закрывает лицо руками. Корде приближается к ванне. Она улыбается. Рукой она все еще придерживает платок на груди. Де Сад покидает игровую площадку и возвращается к своему стулу, где и останавливается, с напряженным вниманием наблюдая за дальнейшим развитием действия.

К о р д е
(тихо)

Марат,
я хочу тебе назвать имена
наших героев.
Но это не будет предательством,
потому что я говорю с мертвецом.

М а р а т
(выпрямляясь)

Выражайся ясней!
Я что-то тебя не пойму.
Подойти поближе…

Корде с застывшей улыбкой приближается к ванне. Ее тело медленно раскачивается. Она сует руку под платок.

К о р д е
(в манере монотонного пения)

Вот тебе — их имена,
слышишь, Марат!
Вот имена заговорщиков,
собравшихся в Капе:
Барбару,
Базо,
Петион,
Луве,
Бриссо,
Верньо,
Гаде,
Кансонне…

По мере того как она произносит эти имена, ее лицо принимает все более дикое выражение, в котором смешаны ненависть и сладострастие.

М а р а т

Кто ты?
Приблизься…

Марат приподнимается. Простыни соскальзывают с его плеч. Шарлотта наклоняется над ним. Левой рукой она как бы хочет его обнять, в правой руке –
под платком — она дер­жит кинжал.

К о р д е

Марат,
я пришла,
но ты не увидишь меня,
ибо ты уже мертв.

М а р а т
(полуобнаженный, встает ко весь рост и кричит)

Басс! Пиши!
«Суббота,
тринадцатое июля
тысяча семьсот девяносто третьего года.
К французской нации.
Граждане!..»

Корде стоит прямо перед Маратом. Левой рукой она гладит его грудь, плечи и шею. Марат сидит неподвижно, откинувшись на спинку ванны. В правой руке у него перо. Корде достает из-под платка кинжал, берет его обеими руками и высоко заносит над Маратом. Резкий свисток Глашатая. Пациенты, санитары и сестры застывают, образуя немую сцену. Корде съеживается. Марат неподвижен.

31. Вставной эпизод

Г л а ш а т а й

А сейчас, в нарушенье театральной традиции,
мы явим вам чудеса композиции
и перед финалом введем эпизод,
в котором изложен дальнейший ход
истории нашей великой нации
после той мерзостной провокации,
которая здесь произошла
в июле, тринадцатого числа
тысяча семьсот девяносто третьего года,
когда зарезан был Друг Народа.
Нам хочется, чтоб перед смертью Марат
узнал из последующих тирад,
какого мы с вами достигли расцвета
после того беспокойного лета
и как по праву вступил на трон
наш император Наполеон,
сделавшись нашим законным правителем…
Словом, все то, что известно зрителям.
(Указывает на публику.)

Музыка в быстром темпе исполняет военный марш. Четверо певцов выходят.

Ч е т в е р о п е в ц о в
(песня)

В Вандее вспыхнул мятеж роялистов.
Мы бились геройски, хоть враг был неистов.
Но нам удалось роялистов смести
и революцию нашу спасти.
Знамена трехцветные к небу вздымались.
Напрасно враги, как ужи, извивались:
железный революционный террор
на головы гадин обрушил топор.
Так в каждом отряде экспедиционном,
охваченном пафосом революционным,
мы за народное дело дрались
и смыли с земли роялистскую слизь.
Так кровью своею, делами своими
мы в битвах твое обессмертили имя,
присвоив его одному из полков…
Марат! О, как был ты умен и толков,
когда нас учил расправляться с врагами…
Ты умер, Марат! Но твой образ был с нами.
Взвивались, взвивались знамена побед.
Марат — наше знамя! Нам удержу нет!
Предатели всю свою спесь растеряли:
Одни – застрелились, других — расстреляли.
И за эскадроном лихой эскадрон,
как буря, влетел в осажденный Лион!
Чтоб контрреволюционную выжечь заразу, |
три тысячи мы обезглавили сразу
и двинулись дальше, как яростный шквал,
и Нант перед нами не устоял.
Дома заговорщиков гибнут в пожаре,
тела заговорщиков тонут в Луаре,
а мы уже дружно штурмуем Тулон —

• « АХ, ЭТОТ НЕТЛЕННЫЙ ВИШНЁВЫЙ САД!
• » КОЛДОВКА