Командор. Я тут сидел, листал Библию. Открыл наугад и прочел: <Придет как тать в ночи». Ночь на исходе, а мы здесь… Пауза. Капитан. Кто придет? Профессор. Тс-с-с! Все трое застыли. Командор в ужасе, Про­фессор в тревоге и смятении. Капитан в своей обычной непробиваемой безмятежности. Слышат­ся удары, словно палкой по дереву, наподобие тех, какими в древнем театре возвещалось о начале спектакля. Реакция мужчин соответствует состоя­нию каждого из них: от любопытства до су­дорожного ожидания чего-то. Внезапно посереди­не планшета сцены распахивается люк. Его крыш­ка резко откидывается, поднимая тучу пыли. После короткой паузы из люка, брошенная не­видимой рукой, вылетает какая-то тряпка и шле­пается тут же, у края отверстия. Командор па­дает на колени. Сцена проваливается в полную темноту. Картина вторая Действие как бы возвращается на несколько мгно­вений назад. Из открытого люка, брошенная не­видимой рукой, вылетает тряпка и шлепается тут же, у края отверстия. Командор падает на колени. Все, в разной степени оцепенения, неотрывно глядят на люк, откуда показывается чья-то рука, которая ставит возле тряпки ведро, затем выкладывает щетку, затем сумку или торбу. Наконец, из люка, с трудом поднимаясь по неви­димой приставной лестнице, появляется Ж*е нщ и-н а, одетая весьма неряшливо: на ней разноцвет­ный, застиранный и местами полинявший халат, на голове платок, из-под которого торчат бигуди. Женщина курит. Будучи обращена лицом к пуб­лике, она не видит мужчин. Вылезает смешно и неуклюже, прогнув спину и отклячив зад. За­держивается на несколько секунд, чтобы затя­нуться сигаретой, выпускает дым, смотрит, как он поднимается и рассеивается, потом тяжко взды­хает (очевидно, при мысли о необходимости про­должить работу), поворачивается к ведру, пони­мает, что там уже почти не осталось воды, и вдруг замечает мужчин, которые, окаменев, смотрят на нее. Женщина, Ой! Здравствуйте. Профессор (после паузы, осторожно). Добрый день. Женщина. А я тут порядок навожу. (Оглядывается по сторонам.) Где у вас сортир? Капитан. Туалет? Указывает на туалет, но Женщина уже сама увидела или вспомнила. Женщина. А-а, вот он! (Проходит с ведром мимо Командора.) Пол-то, пол… затоптали весь… (Ко­мандору.) Буду убираться — штаны поберегите! (Скрывается в туалете.) Командор (встает и, держась одной рукой за сердце, другой опирается на стул). Вот… видели?.. Кто это? Капитан. Уборщица, наверное. Профессор. С виду — несомненно уборщица. Командор. Вы слышали, что она сказала? «Я тут порядок навожу». Капитан. Ну, правильно: она же уборщица. Профессор. Как посмотреть!.. Это может означать очень многое… (Торжественно декламируя, хотя и со страхом.) «Я тут порядок навожу!» Капитан. Да не так. Она же не артистка. Она просто сказала: «Я тут порядок навожу!» Командор. «Придет судить живых и мертвых…» Профессор. Уборщица? Капитан. О господи! Командор. Тс-с-с! Капитан. Чего это вы такой впечатлительный? Ну, сказала она (передразнивая тон Командора): «Я тут порядок навожу»… (Обычным тоном.) Сказала… А потом добавила: «Где у вас сортир?» Профессор. Слушайте: в конце концов она — жен­щина. Женщина, господа! А согласно всем, и не только западным/традициям, этот «Некто», о ком вы говорите,— мужского пола. Командор. В общем, да. Господь — он и папа и ма­ма. Так сказал папа. Профессор. Какой папа? Командор. Иоанн Павел Первый. Капитан (развеселившись). Так он и правил без году неделю. Сказал — и поплатился. (Жестом руки как бы обрушивается на голову несчастного.) Трах-тарарах! — и крышка ему! Командор. Как? Капитан. А так. Сказал, и сразу сверху — возра- жение начальства! (С удовольствием повторяет жест.) Трах-тарарах — и все! Помер! Каюк! Командор. Он сумасшедший! Он псих ненормаль­ный! Профессор (Капитану). Кхм!.. Видите ли, я прошу прощения, этот господин, наверное, прав. Не сле­дует высмеивать чужие убеждения. Капитан. А?.. Нет, конечно. Я же никого не хотел обидеть. Так что — виноват, извиняюсь. Сами знаете, у нас, у военных, юмор казарменный. Профессор. Вы уже говорили. Капитан. Да я же по-хорошему, не по злобе! Мы, итальянцы, даже воюем не по злобе. Я не думал, что вы такой религиозный… Командор. Чего это вы не думали? Капитан. Да так. Нутром чую. Ведь вы пришли сюда, чтобы… Командор. Чтобы что? Капитан. Э-э-э… Пардон, пардон! Командор. Перестаньте! К вашему сведению, я не религиозный человек и неверующий. Я вообще атеист. (Пауза.) Правда, в обычных условиях: днем… В конце концов, убеждения можно ме­нять — например, с возрастом, когда стареешь. Капитан. А я еще в призывном возрасте говорил, что в Бога лучше верить. Тем более что это ничего не стоит! Профессор. По правде сказать, я, современный че­ловек науки, присутствия Бога в истории не ощущаю. (При этих словах он оказывается вбли­зи от ванной комнаты и, естественно, напрягает слух, стараясь понять, что делается там за дверью.) Командор жестом вопрошает его, слышно ли что-нибудь. (Отвечает отрицающей гримасой — дескать ни звука.) Многие ждут от жизни какой-то схемы: хороших наградили, плохих наказали… Хотя на самом деле совсем не так. Командор. И даже наоборот. Профессор. Вряд ли, потому что наоборот все равно была бы схема! Нет. Один — отпетый негодяй, но что ему будет, неизвестно: воздастся по заслугам или все с рук сойдет. Другой — честней­ший, порядочный человек, но тоже: либо сгинет под ударами судьбы, либо проживет жизнь гладко и безмятежно. Где справедливость? Где провиде­ние? Стало быть, правы были древние, утверждая, что боги весьма капризны. Это, по-моему, объяс­няет происходящее лучше всякого провидения. Так что живем «куда кривая вывезет», наудачу. Капитан. Кто играет наудачу, не игрок, а хрен со­бачий. Это вы так в карты играете. Правильно? Ха-ха-ха! Виноват… Не хотел вас обидеть. У воен­ных, сами знаете… Командор. Казарменный юмор. Знаем. Уже поняли. Только, сдается мне, милейший, что вы над нами откровенно издеваетесь: под видом казарменного юмора нарочно несете всякий бред. Капитан. Все еще нервничаете? / Дверь в ванную комнату открывается, оттуда с несколько недовольным видом выходит Жен­щина. Женщина. Так. Ну, что ж. (Оглядывается.) Никто не видел?.. Профессор. Что? Женщина. Банку с «Аяксом>? Профессор. С чем?1 Женщина. «Аякс» — моющее средство. Профессор. Н-н… нет. Капитан. Нет. Женщина (Командору). А вы?
Командор, ни слова не говоря, подходит к хо­лодильнику, достает оттуда банку с моющим сред­ством и протягивает ее Женщине почти литурги­ческим жестом. Похоже, что он вот-вот совер­шит коленопреклонение.
(Польщенная, принимает банку, слегка кокетни­чая.) О-о, благодарю. (Налив немного жидкости в ведро, идет в ванную, но на пороге оборачи­вается.) А вы тут из-за тревоги небось сидите?
Мужчины жестами и нечленораздельными звука­ми подтверждают это.
Испугались, видать, а? Дело-то новое. Ну, ничего. Скоро конец. (Входит в ванную, на этот раз оставив дверь открытой.)
Произнесенные ею фразы обрушились на головы мужчин с разной степенью тяжести. Пауза.
Капитан (тихонько, с безразличным видом, но не­сомненно, чтобы развеять возникшую атмосферу замешательства).
«Когда б я только смелости набрался. Я б ей сказал: «Напрасно ты скрываешь…» (Смущенно замолкает под яростным взглядом и таким же жестом Командора.)
Из ванной слышится шум воды. Пауза.
Женщина (возвращается, закрыв за собой дверь, и принимается мыть пол, напевая начало «Аве, Мария» Шуберта). «А-а-а-ве, Мари-и-и-и-я…»
Командор (в замешательстве негромко, с закрытым ртом и сложив руки, подтягивает ей на третьем и четвертом тактах). Мм-м мм-мм-мм…
Женщина перестает петь. Замолкает и Коман­дор. Пауза.
Женщина (разгибаясь, чтобы минутку отдохнуть).

Так-то вот! По шесть дней работаешь, не разги­баясь, и один выходной! У других-то — короткая неделя. А я… Если я на работу не выйду, тут все остановится!
Пауза.
Командор (осторожно приближаясь к ней, с видом жертвы). Позвольте… предложить вам мою по­мощь?
Женщина (опешив на мгновение). С удовольствием. (Протягивает ему щетку.) Давайте. Умеете орудо­вать половой тряпкой?
Капитан (радостно подхватывая). Половой? (Сме­ется.) Гы-гы-гы! Половой! Гы-гы! (Спохватив­шись.) Пардон, пардон!
Женщина (смеривает его взглядом). Вы — военный?
Командор (резко, почти с ненавистью). Естествен­но! Он капитан! Пауза.
Профессор. Я бы… Я бы тоже охотно принял участие… Чтобы не сидеть сложа руки…
Женщина. Окна мыть умеете?
Профессор. Как-никак, диплом университета.
Женщина. Профессор?
Профессор. Да.
Женщина (Командору). А вы?
Командор. У меня… скромное предприятие.
Капитан. Традиционная армейская галантность не позволяет и мне сидеть без дела. Можно я…
Женщина. Пыль вытирайте. (Дает ему тряпку для пыли.) Вот спасибо. Хоть отдохну малость. Уста­ла. Я ведь гораздо старше, чем на вид дадите. Иной раз кажется, уж целую вечность живу. И будто до меня — вообще никого на свете не было. Так прямо и кажется… (Подойдя к холодильнику, открывает его.) Винца глотнуть!.. (Усевшись на первом плане сцены, принимается с наслаждением потягивать вино из стакана.)
Трое мужчин за работой: Командор трет пол, Капитан протирает мебель, Профессор, стоя на стуле, моет оконные стекла. Пауза.
Командор (не без натуги, словно исповедуясь). Я… сказать по правде, жене, конечно, изменял… В церковь ходил мало, на исповеди был в послед­ний раз накануне свадьбы. Случалось, дурно от­зывался о священниках, хотя, в отдельных слу­чаях… убежден, меня бы поняли. Негров и мула­тов не люблю — вот, как на духу. Знаю, что неправ, и порой сам раскаиваюсь. Ну а налоги… Когда можно утаить пару лир, случая не упущу. Это есть. Но зла не делал никому. По крайней мере, сознательно… И еще: однажды уволил двадцать рабочих, а мог бы, наверное, и не уволь­нять. (Подумав немного.) Да, мог не увольнять.
Женщина. С моим сыном тоже было! Командор. Уволили?
Женщина. Нет. Подло обошлись. Сначала-то хва­лили, вокруг бегали, а потом сразу — раз, и все… Командор. Сын… единственный?
Женщина утвердительно кивает.

• « No Smoking