Простите меня. Женщина. Эх, сударь! У каждого уволенного был
хозяин, который его уволил! Вы об этом думали? Командор. Я подумаю… Женщина. Поздно! Чего только ни учинили моему
сыну… И понес он, как говорится, свой крест. Командор. А потом он… он потом?.. (Вцепившись
в щетку, поднимает взор кверху.) Женщина. Что-что? Командор. Н-н… н-нет, ничего.
Пауза. Мужчины работают.
Капитан. Ну, что — я?.. Скажу, конечно, на вся­кий случай! В армию пошел двадцати четырех лет от роду, потому что влюбился в шикарную… в одну девушку, очень красивую, или, по крайней мере… ну, мне так казалось. Друг друга любили страшно, хотели пожениться, а денег ни гроша. И единственный способ, чтоб все было честно и порядочно… Я подчеркиваю: чтоб честно и поря­дочно, согласно пятому… нет, шестому завету…
Командор (нетерпеливо). Ну ясно, ясно! Дальше!
Капитан. Вот… Единственный способ — идти в ар­мию: надежная служба, гарантированная зарпла­та, обед в столовой. Да. В упрек себе могу сказать, что жил на всем готовом. Ничего осо­бенного не совершил, так как ни на что особенно не годился. А иначе и быть не могло: я не Спиноза…
Пауза.
Профессор (робко). Я… (Протестуя.) Нет! Отказы­ваюсь! (С твердой ясностью.) Я человек науки. Точка. Я знаю, что нахожусь здесь, так как, двоеточие: написав книгу, отослав ее в издатель­ство «Минерва», получив согласие на публикацию, явившись в указанное издательство, я оказался застигнут там — то есть здесь — врасплох граж­данскими учениями по гражданской обороне. Точ­ка, абзац. Я не провинциальная домохозяйка, не дикарь! Гороскопов не читаю — восклица­тельный знак! Я твердо убежден, что все проис­ходящее в мире — логично, естественно, разум­но или, во всяком случае, рационально объясни­мо! Вне этого впадать в банальный детерми­низм — та’Уая же бессмыслица, как самая абстрактная метафизика! Полагаю, что понятие «случайность» априори и «необходимость» апосте­риори…

От его взволнованных телодвижений под ним ло­мается стул, на котором он стоит, и Профессор ва­лится на пол, но тут же, взбешенный, торопливо вскакивает на ноги, будто опасаясь, что кто-ни­будь перебьет или прокомментирует его речь.
Вот, стул сломался! Все понятно! Он мог сломать­ся и сломался. Это была предсказуемая воз­можность, ибо стулья сделаны, чтобы на них си­деть, а не стоять ногами. Я уверен: если соиз­мерить мой вес, сопротивляемость сиденья, сте­пень износа ножек, то выяснится, что стул просто обязан был сломаться. Сам же я — цел и невре­дим.
Женщина (спокойно). Штаны вон порвали.
Профессор (напряженно, но все тише и тише). Я порвал штаны. Естественно, что при падении с треснувшего стула, рвутся штаны. Жалко но­вый костюм. Кашемировый. Семьсот’тысяч лир на распродаже, он у меня для торжественных слу­чаев, и я надел его, чтобы идти в издательство. Теперь хрен починишь! А новый покупать — лучше застрелиться. Ф-ф-фу!..
Долгая пауза, в продолжение которой трое муж­чин усердно работают. При этом Капитан делает все, чтобы придвинуться как можно ближе к Ко­мандору на первом плане.
Капитан (с видом заговорщика). Эй, хотите, я у нее спрошу? Чтоб не мучиться в догадках…
Командор. Что спросите?
Капитан. Я спрошу: «Извиняюсь, вы кто?» Или так: «Извиняюсь, вы Господь Бог?»
Командор. С ума сошли?
Капитан. А что такого? Я спрошу, она ответит.
Профессор, заметив, что они совещаются, при­ближается к ним.
Профессор. В чем дело? Что случилось?
Капитан. Ничего особенного. Я просто сказал: «Хо­тите, спрошу у нее прямо: она — «кхм» или не «кхм»?» Если нет, ну, подумает, что мы спяти­ли, и черт с ней! А если да… Врать-то не станет.
Профессор. Да перестаньте, господа! Ей-богу, это смешно!
Командор. Смешно? Про свои кашемировые штаны вспомните!
Профессор (Женщине, извиняясь за разговор шепо­том в ее присутствии). Вы извините, мы тут…
Капитан. Его хотим успокоить.
Профессор. Я повторяю: это смешно. Уборщица!
Командор. Вы часто мыли окна в своей жизни?
Профессор. Н-нет.
Командор. Сегодня в первый раз?
Профессор. Да.
Командор. Вот видите? Отнюдь не смешно.
Профессор (обернувшись, внимательно рассматри-
вает Женщину). Ничего такого, что хотя бы отда­ленно напоминало бы…
Командор. Э-э-э! Эти — себе на уме!
Капитан. Профессор, а еще детективы пишете! Ха-ха, надо же!
Профессор (с осторожностью). Можно, конечно, попробовать: задать косвенный вопрос, который заставит ее проговориться…
Капитан (обернувшись, смотрит на Женщину). Она курит.
Женщина действительно закурила сигарету. Все глядят на нее.
Женщина. Дым не мешает?
Все мужчины. Не-е-ет, нет!
Женщина (разглядывая сигарету). И впрямь — дья­вольское изобретение!
Командор (в отчаянии). Вот! Вы слышали? Слы­шали?
Капитан. А что странного?
Командор. Зачем упоминать дьявольщину? Почему она не сказала, что табак вреден? Или что табач­ный дым обладает канцерогенными свойствами? Почему все, что она говорит,— странно, дву­смысленно и непонятно?
Профессор. Не вижу ничего странного.
Капитан. Мне все понятно.
Профессор. Да уж, он все понимает!
Капитан. Не все, конечно. Но когда говорят, что сигарету изобрел дьявол, то это понятно. Я не пойму, что здесь непонятного.
Профессор (жестом прекращает спор и обращается к Женщине, стараясь говорить отчетливо). Знаете ли вы, что дым обладает канцерогенными свой­ствами?
Женщина. Кто ж не знает?
Командор (вполголоса). Слышали?
Профессор. Что — «слышали»?
Командор. «Кто ж не знает?» Что это значит?
Капитан. Это значит: «Я знаю».
Командор (недоверчиво). Ну, не знаю, не знаю…
Капитан (уверенный в своей правоте). Точно! «Кто ж не знает?» — ревматический вопрос.
Профессор. Риторический вопрос.
Капитан. Ну. Это значит: «Я знаю».
Командор. Так бы и сказала: «Я знаю». Зачем обязательно говорить: «Кто ж не знает?» Иными словами: «Думаете, я не знаю? Я! Всеведущий!..» Всеведущая… то есть…
Капитан (фыркнув). Знаете, вас, похоже, через киш­ку рожали.
Командор. Как-как?
Капитан. Ой, виноват. Честное слово, не нарочно. В казармах так говорят. У нас, у военных, сами знаете…
Профессор. Ну, а если без метафор?
Капитан. Чего?
Профессор. Что это значит — через кишку?
Капитан. Значит… Когда левой рукой за правым ухом

чешут. Не прямо говорят, а все как-то мудрено да извилисто.
Командор. Кто — я?
Профессор. Вы, вы, уж извините! Не хочу повто­рять выражение капитана…
Капитан. У нас, у военных…
Профессор. …которое обладает несомненной опи­сательной ценностью и эффективной многоплано­вой изобразительностью…
Командор. Рожали через?!.
Профессор. Да. Нельзя отрицать, что приведенное выражение действительно передает образ челове­ка, который выбирает сложный путь, хотя можно воспользоваться простым. Ведь «Кто ж не знает?» — самая обычная, банальная реплика.
Командор. Она сказала, что шесть дней работает и один выходной…
Профессор. Какой-нибудь профсоюзный договор старого типа.
Командор. А что на работу не выйдет, и все оста­новится?
Профессор. Каждый из нас считает себя незамени­мым.
Командор. А единственный сын?
Профессор. Ну, сами подумайте, сколько семей имеют одного ребенка. Я тоже — единственный сын.
Капитан. А у меня сестра, но мы практически не видимся.
Командор. Вот бы узнать, кто ее сын…
Профессор. Хотите, я спрошу, какая профессия у ее сына?
Командор (с вызовом). Хочу!
Профессор. Я даже больше спрошу, дорогой синьор. (Женщине, с деланным безразличием, но отчетли­во произнося слова.) Простите, ваш сын, слу­чайно, не плотник?
Женщина. Нет.
Профессор (победительно). О!
Женщина (после паузы). Отец его был плотник! (Пауза. Как бы про себя.) Тот еще субъект!
Командор (ошарашенно). Не понял…
Женщина (докурив сигарету, встает и смотрит на мужчин, словно побуждая их вновь приняться за работу). Мне, вообще-то, извиняюсь, скоро ухо­дить…
Мужчины, судя по всему, не понимают.
Так я уж сама… докончу!
Мужчины, поняв, наперебой оправдываются.
Командор. Нет-нет! Капитан. Я быстро! Профессор. Мы тут заболтались…
С большим рвением возобновляют каждый свою работу.
Женщина. У меня еще куча дел. Как кончится тревога, сразу бежать надо. А еще переодеться, бигуди снять… (Взяв сумку, направляется в ван­ную. На пороге останавливается и с удоволь­ствием разглядывает мужчин.) Веселая картинка!
Капитан. А что такое?
Ж е н щ и н а. Ну как же! Профессор, капитан и частный сектор помогают простому народу! Не было бы счастья, да тревога помогла. Повезло. Счастье, можно сказать, само плывет в руки. Что ж, пока плывет, пускай плывет. (Входит в ванную, закрыв за собой дверь.)
Командор. «Пока плывет, пускай плывет»… Это на­мек? Приказ? Проверка? Что это такое?
Капитан. Если не ошибаюсь, какая-то песня столет­ней давности. (Пытается изобразить мелодию.) «Пока плывет, пускай плывет…» Нет?
Командор. А дальше?
Капитан. Дальше одно и то же: «Пока плывет, пускай плывет».
Командор. .Она же не пропела, а проговорила!
Капитан. Ну и что?
Командор. А то, что песня тут ни при чем. Эта фраза значит то, что значит.
Капитан. А что она значит?
Командор. Вот и я хотел бы знать!
Капитан. По-моему, ничего не значит.
Командор. А по-моему, есть какой-то смысл. Не нра­вится мне здесь.
Капитан. Это вы тоже говорили.
Командор. Думаете, с тех пор что-нибудь измени­лось?
Профессор. С вашего позволения, я скажу одну вещь…
Капитан. Что — анекдот?
Профессор. Нет, просто одно соображение.
Командор. Если опять что-нибудь рациональное, то можете оставить при себе.
Капитан. Почему? А мне нравится. Я потом в клубе расскажу…
Профессор. Строго говоря, вы, наверное, правы. Мое соображение касается внутренней сущности идеи, абстрагированной от собственного кон­текста.
Капитан. Бог ты мой! Я не запомню!
Профессор. Нет, ничего сложного. Приведу пример. Фраза «Пока плывет, пускай плывет» взята из какой-то не слишком умной песенки. Верно?
Капитан. Верно.

• « No Smoking