(Трезвый студент будит своего пьяного товарища, спрашивает, не пойдет ли он с ним в служебную ложу смотреть премьеру. Тот бурчит, что пойдет, но ко второму акту студент зовет с собой учителя.)
Учитель: – А я за десять лет не посмотрел ни одного спектакля.
Студент: – Почему?
Учитель: – А что смотреть-то тут? Самодеятельность!
Петрович: – Что ж вы так про лучшее из искусств? В театре прямо на ваших глазах открывается тайна жизни…
Учитель: – Ага, из заученных назубок слов.
Петрович: – Слова-то заучены и надоели на репетициях, но когда душу в них вложить, как Гриша Мелихов это делает, тайна и появляется.
Зона: – Петрович, а правда, что вы в театре с первого его дня? Какие спектакли за пятьдесят лет были по-настоящему хорошие?
(Старик вспоминает «Вишневый сад», изображает слугу, говорит, что это было очень высокое искусство.)
Учитель: – Петрович, а это когда было-то?
Петрович: – Когда? Да не очень давно. Я почти такой же старый был.
Иваныч: – Совсем ты, Петрович, память потерял. Ты же про московские гастроли вспоминаешь. У них тогда главный машинист с нашей Зинкой загулял и тебя на смену ему вызвали. Ладно, пошел я до Зины.
Учитель: – Студенты! (Видя, что один спит) Студент! Ты ведь филолог будущий, учитель русского языка и литературы…
Трезвый студент: – Я на искусствоведении учусь.
Учитель: – Ну, это еще круче! А что ты про театр думаешь, не только про наш, а вообще про театр?
***
Тут мы вместе с Левандевским незаметно «уходим» в гримерку к Умпелевой.
Картина 11.
Умпелева, без приветствия, с остатками вчерашнего раздражения: – Где ты вчера был? Я весь вечер, как девчонка, ездила вокруг твоего дома, звонила тебе, звонила! Когда ты, наконец, купишь себе сотовый телефон? Может, денег тебе на телефон дать?
Левандевский: – Нет, деньги я у тебя не возьму (хочет обнять женщину, она отпихивает его).
Умпелева: – Я что-то наврала мужу, сказала, чтобы меня рано не ждали. Столько времени мы могли бы быть вместе!
Левандевский: – Но мы же не договаривались вчера встретиться?
Умпелева: – Ну и что? Ты же говоришь, что всегда меня ждешь!
Левандевский: – Жду. И вчера-то как раз, может, нужнее, чем когда бы то ни было, нам надо было встретиться…
Умпелева: – А что, правда, что тебя вчера пьяного в бархатном складе спрятали и забыли? Чего праздновал-то?
Левандевский: – Ничего не праздновал. От тоски напился.
Умпелева: – О, господи! Что опять с тобой происходит, Ежик, что за хандра?
Левандевский: – Мне мало этих наших коротких встреч. Это какие-то осколки настоящей жизни. Я хочу быть с тобой, я так хочу быть с тобой! Всегда. Каждый день. А вместо этого – обрывки тайных встреч. Для тебя наши отношения – развлечение, а для меня – жизнь. Тебе хорошо, а мне больно.
Умпелева: – Леванчик, милый, я так по тебе соскучилась!
Левандевский (с паузой, в ответ): – А я тебя люблю. Зачем я тебе нужен? У каждой порядочной женщины должен быть любовник?
Умпелева: – Зачем ты так? Ты нужен мне, не знаю зачем, но чувствую, что нужен… Завтра, перед утренней репетицией, я приеду к тебе. Если приготовишь что-нибудь вкусненькое, я не буду есть дома, и у нас будет еще больше времени.
Левандевский: – Тебя сегодня встречает муж?
Умпелева: – Почему встречает? Он – в зале. Он не пропускает моих премьер.
Левандевский: – Какая же ты красивая! Ты бессовестно хороша, ты вызывающе красивая. Как же мне украсть тебя? У мужа, у людей? Если у меня будут деньги, много денег, ты будешь моей? Только моей, уйдешь от мужа?
Умпелева: -От мужа… Причем здесь муж? Когда я ушла наконец от своего первого мужа, моему ребенку было пять лет. Как мне было хорошо! Но – недолго. Однажды дочь в трамвае чужого мужчину стала звать папой. Весь вагон смеялся. И я – тоже. Сквозь слезы. Потом всю ночь в подушку ревела. А утром решила – выхожу замуж. Сватались ко мне многие. Выбрала этого потому… Нет, не буду говорить, почему выбрала именно его, пошло об этом рассказывать. И некрасиво, нечестно по отношению к нему. И уже четыре года у моей девочки есть отец. Она зовет его папой. Как я могу предложить своему ребенку третьего отца?
А откуда у тебя появятся деньги? Ты решил помириться с отцом?
Левандевский: – А? При чем здесь отец?
Умпелева: – У тебя есть какие-то другие варианты разбогатеть?
Левандевский: – Варианты всегда есть.
Умпелева: – Нежный ты мой, хороший! Иди ко мне. Только дверь закрой.
***
Картина 12.
В зрительном зале шумит пьяный студент. Его пытаются успокоить его более трезвый товарищ, театральный служка. Зрители возмущены, требуют навести порядок, служка убегает за помощью к Вертухаю.
Служка: – Вас все уважают и боятся. Вы же бывший полковник милиции. Там надо вывести из зала двоих. Или хотя бы одного.
Вертухай: – Что ж вы сами-то никогда не можете выполнить свою функцию? (Важничает) Идем.
(В это время более трезвый студент открывает бутылку вина, пристраивает в нее соломинку и ставит товарищу во внутренний карман: «Соси давай и успокаивайся». Когда к ним подходит Вертухай, буйный студент уже спит, а нормальный с деланным любопытством пялится на сцену.)
Вертухай (служке): – Ну, кто здесь хулиганит?
Служка: – Да вот они.
Спокойный студент: – Вы уж простите моего товарища, он больше не будет. Он бабушку сегодня похоронил. Любимую. Переживает до слез, только вида старается не показывать. Чтобы как-то отвлечь его от горя, я вот в театр его вытащил.
Вертухай: – О, господи! И эти с похорон! (Мелко крестится) Сколько бабушек-то враз перемерло!
Эффектный молодой человек (обращаясь к Вертухаю): – Милейший!
(Тот будто не слышит, служка обращает внимание Вертухая на эффектного молодого человека. Вертухай, оценив «крутость» зрителя, подходит к нему.)
Вертухай: – Вы меня?
Эффектный молодой человек: – Вас, дорогой, вас. Не могли бы вы послать ко мне монтировщика Левандевского?
Вертухай: – Я вам не курьер какой! И что это вы тут за хождения по залу во время спектакля устраиваете?
Эффектный молодой человек: – Вы что-то путаете, уважаемый. Я сижу тихонько в кресле, ходите-то по залу во время представления вы. Как стоишь перед офицером, скотина?! (Вертухай инстинктивно вытягивается в струнку.) Вот что, милейший (переходит совсем на шепот, так, что Вертухай, чтобы слышать, изгибается перед ним в глубоком поклоне. Эффектный молодой человек кладет Вертухаю в нагрудный карман купюру) Ты все-таки передай Левандевскому, что я его жду. Ступай! (Командирская интонация действует на Вертухая, как команда на служебного пса.)
***
Картина 13.
Вертухай ходит по служебному коридору: – Левандевский! Левандевский!
Левандевский (незаметно выходит от Умпелевой): – Чего тебе? Орешь, как в своей ментовке!
Вертухай: – Там к тебе товарищ. Молодой, такой же, как ты, но уже солидный. В зрительном зале. Зовет тебя. У него 13-й ряд, с краю как раз. Да ты его сразу увидишь – цветы рядом с ним, большой букет.
***
Левандевский (подходя к эффектному молодому человеку): – Не можешь ты без эффектов. Пижон ты, тезка. Зачем в театр-то приперся?
Эффектный молодой человек: – А что? Место тихое, да ты садись (убирает корзину в проход). Тебя никто не знает (оборачивается и на секунду останавливается взглядом на Мелихове, который все видит и слышит), меня никто не знает.
Левандевский: – Вертухай тебя уже запомнил.
Эффектный молодой человек: – Это тот, который тебя позвал? Кто это?
Левандевский: – Да мудак. Был ментом, потом срок в Тагиле, в спецзоне, тянул, там его в горячий битум поставили, ноги себе сварил. Теперь у нас начальник цеха и стукач по призванию.
Эффектный молодой человек: – Экая извилистая дорога жизни! А я думаю, чего он, как пес служебный, на команды реагирует правильно, на ласку хвостом виляет. Ну наврешь ему что-нибудь про меня. Держи.
Левандевский: – Что это?
Эффектный молодой человек: – Как что? «Бабули». Да бери – заработал. Половина в «зелени», половина в рублях. Интересно, сколько ты в своем театре должен прослужить, чтобы столько заработать?
Левандевский: – Столько даже Иваныч наш не проработал. Только разве что Петрович. А он же 60 лет на сцене. Но ему теперь не только деньги, ему теперь даже зарплата уже не нужна. (Встает уходить).
Эффектный молодой человек: – Сереж, а все-таки в следующий раз делай второй выстрел, контрольный.
Левандевский: – Следующего раза не будет.
Эффектный молодой человек: – Поживем – увидим.
Левандевский: – А цветы-то тоже мне? (Забирает корзину так, что эффектный молодой человек не успевает что-либо сделать, и встречается взглядом с Мелиховым: «Здравствуйте, Григорий Иваныч…» Мелихов: «Здравствуй, Сережа…»)
***
(Паузы между диалогами и событиями заполняются безобразным поведением двух студентов, прошедших в зал по контрамаркам от Вертухая. Один из них все-таки трезвее и все пытается успокоить второго. Второй даже частушки может петь или просто красиво выражаться. Например: «Пропито все: деньги, честь, совесть, координация движений…»
***
Вертухай (видит, как Левандевский, не таясь, идет к гримерке Умпелевой): – Это что ж, он ее поклонник?
Левандевский: – Нет, он мой поклонник.
Вертухай: – Все хамишь, Левандевский. Вчера пьян был вдребезги. Думаешь, я не знаю? Смотри, выгоню с работы!
Левандевский: – Сделай одолжение, сам-то все никак не соберусь уйти.
***
Крик в зале (орет пьяный студент): – Слушай сюда!
Вертухай кидается на крик. Левандевский входит к Умпелевой.
***
Умпелева: – Какие роскошные цветы! Как красиво ты вошел! У тебя уже появились деньги? Вот так надо ухаживать за женщиной. Одних нежных слов мало, нужны вот такие неожиданные подарки.
Левандевский: – Я, кажется, понял, в чем наша с тобой главная проблема.
Умпелева: – В чем же?
Левандевский: – В том, что ты думаешь обо мне, когда хочешь, а я о тебе – всегда.
***
Пьяный студент поет: – Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял.
Режиссер (Вертухаю): – Сделайте же что-нибудь, он сорвет премьеру!

• « Уроды
• » Звездный час