когда он начинал вдруг чувствовать себя
попавшим под каток событий,
когда он начинал осознавать, что он,
как поезд, несётся в колее.
…И вот уже не в силах никуда свернуть,
и что-то поменять в своей судьбе …

Ф А У С Т: … А незнакомый, всемогущий стрелочник
переключает стрелки на путях, …
по одному ему понятной схеме.

Да, это мне знакомо!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Так было с Линкольном
и Бутом, когда они зашли в театр.
Два их локомотива, несущихся на всех порах,
должны были столкнуться.
Для Бута тем локомотивом было желание убить,
для Линкольна — неудовлетворённость жизнью,
стремление избавиться от самого себя.
И их желания настолько захватили их,
что встреча между ними стала неизбежной.

Ф А У С Т: Короче,
сегодня они оба попали под каток,
попали в круговерть событий,
откуда им уже не выплыть —
воронка затянула их обоих,
и им уже не вынырнуть …

Фауст и Мефистофель снова наблюдают за Линкольном и его женой, сидящими в ложе за событиями в зрительном зале.

Ф А У С Т: … А, кстати, о жене.
Смотрю я на неё и Линкольна.
Такое ощущение, что это — не муж с женой,
а два чужих друг другу человека:
их ауры совсем несвязанны, и не пересекаются.
У любящих такого не бывает!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: С чего бы им пересекаться,
поскольку накануне они опять переругались
в несчётный раз за эти 20 лет.

Могу добавить больше,
он не был бы убит сегодня, когда бы её любовь
была бы для него сейчас щитом защиты …

Давно замечено,
жена своей любовью, своими мыслями о муже
невольно создает вокруг него защитный кокон;
а, если нет любви,
жена не только противодействует карьере мужа,
но и несёт с собою смерть ему…
Так что, увы, сейчас
на Линкольне такой защиты я не вижу.

И вот они сидят
два человека в конец уставшие
от их этой совместной жизни.

Ф А У С Т: … Заметь, какая аура у Линкольна
и рыхлая, и тонкая.
Мне кажется, любой удар извне
реально может оказаться для него смертельным …
С такою аурой погибнешь от любого пустяка, …
да хоть от комариного укуса!
Фактически, сейчас он беззащитен.

… Неужто кто-то внешний
своим воздействием смог развалить её?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Не кто-то, а он сам!

Чем больше тяготился он своим постом,
тем больше излучал флюидов,
манящих и зовущих смерть.

… Никто извне, как ни старайся,
не в состоянии установить
на человеке метку смерти
или разрушить его ауру,
пока он сам не сделал это …

… Пожалуй, лишь для простака, смерть —
нечто, приходящее извне.

Ф А У С Т: Но смерть действительно
наносит свой удар извне!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Извне приходит завершающий аккорд,
тот, что и виден всем обычным взглядом.
Но это — лишь последний штрих —
всего лишь верх, вершина айсберга.
Причины же сокрыты в глубине.

Как правило, простак не затруднит свои мозги
усиленным анализом причин,
он судит обо всём по неким внешним признакам,
не понимая сути тех процессов,
что скрыты в глубине.
Он понимает, смерть пришла,
когда последний гвоздь
вколочен в крышку гроба.

На самом деле сам погибший
себе выносит приговор,
а киллер … только лишь палач,
которого погибший сам к себе призвал
для исполнения приговора.

Ф А У С Т: А все-таки, вот киллер
направил дуло пистолета в цель и выстрелил.
Скажи, какое дело пуле,
летящей к цели по прямой,
до жертвы, стоящей перед ней?!
Она легко пробьёт и так: и ауру, и тело!
Неужто грубому свинцу
так сложно сделать дырку
в нежнейшей ауре?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Опять ты ничего не понял!
Начнём с того, что пули не летают по прямой!..

Ужели ты и впрямь такой наивный,
что думаешь, что киллер волен в выборе,
куда ему стрелять?!

Он выстрелит туда, куда написано в сценарии!

И, если он по ходу пьесы забудет что-то важное,
суфлёр ему подскажет
и сам укажет точно место,
куда ему направить дуло пистолета, …
и даст сигнал, когда нажать курок.

Ф А У С Т: А, если время
для прихода смерти ещё не подоспело,
то режиссёр устроит так,
чтоб создалась осечка,
или направит пулю мимо цели?
Примерно так, … что ли?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Не сомневайся,
никакой игры случайностей не будет,
и пуля полетит туда, куда прикажут!

И будь уверен, ни пуля, ни кинжал
не ранят и не повредят физическое тело
в том месте, где аура в порядке,
и где её защитный кокон без повреждений.
… А повреждаться этот кокон
может только изнутри.

Когда защитный кокон невредим,
все злые мысли, порчи и проклятия
отскочат от него,
как мячик от бетонной стенки.

А стресс и страх —
вот два сильнейших чувства,
способных смять в лепёшку
твою астральную защиту,
создав внутри тебя вибрацию
и деформацию высших тел,
что открывает доступ смерти.

На поле боя сразу, в первые минуты,
бесславно погибают те, в ком поселился страх.
Солдат в окопе, трясущийся от страха,
уже и так лишил себя защиты,
приговорив себя на смерть.
Сначала убивает сам себя,
когда позволил страху ошеломить себя, …
а уж потом смерть просто завершает дело,
легко добив его.

Ф А У С Т: Я видел,
что когда у труса от страха руки затряслись,
то аура трясется вместе с ним!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: На самом деле всё не так!
Эмоция всегда первична!
Сначала поселился страх,
а уж потом поверхность
ауры дрожит и покрывается «испариной»,
затем трясутся руки и поджилки,
ладони увлажнились п`отом,
сухой язык, прилипнув к нёбу, застревает в горле.

Вот говорят, что кто-то умер от разрыва сердца,
увидев что-то страшное.
На самом деле сначала появился страх,
а уж затем — инфаркт и смерть.
Так что виной всему обычный страх,
переживания и стрессы.
А те, кому они неведомы,
практически неуязвимы для врагов.
Таких людей нельзя убить,
нет силы, способной нанести им вред …

Ф А У С Т: … Да,
с такою аурою Линкольн не жилец!
Мне кажется, что вот ещё чуть-чуть,
и он взорвётся, как воздушный шарик.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Когда воздушный шар
накачен до предела,
достаточно легчайшего прикосновения,
малейшего укола,
чтоб он взорвался на куски.

Четыре года президентства
он непрерывно находился в стрессе,
как президент, как муж, и как отец.
Естественно, никто не выдержит такого напряжения.
И выстрел Бута стал таким уколом
в накаченный сверх меры его «воздушный шар».

Ф А У С Т: Так значит, Линкольн
сам виноват, что он погиб,
не кто-то внешний: не пистолет,
не вождь с своим проклятием?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Ты прав, …
но может быть наполовину.
Конечно, порчи и проклятия влияют,
тут спору нет,
но всё-таки важнее осознание того,
что человека убивают не они,
а — собственная глупость
и умирает он не от воздействий,
направленных извне,
а от причин, сидящих в нём самом.

А человек страдает от них тогда,
когда он помогает внешнему воздействию
сразить себя,
когда он совершает глупости,
когда его обуревает страх.

Ф А У С Т: И вождь поэтому послал послание,
чтоб напугать их?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: … Смерть не обрушиться на человека
так — сразу, беспричинно,
как будто неожиданно и вдруг.

Того, на ком нет метки смерти, она не замечает.
Он ей всецело безразличен.

Не будь на Линкольне сегодня метки смерти,
и ровным счетом ничего бы не случилось …

Смерть …
Она же не может появиться, когда захочет,
когда её не просят.
Её приход всегда логичен и предсказуем.
Её приход — вполне осмысленный и объяснимый шаг,
венчающий собою длительный процесс.
Но главное — она всегда приходит по команде!
А, как ты думаешь, по чьей?

Ф А У С Т: Естественно, что ей прикажет тот,
кто должен скоро стать покойником!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Вот видишь,
ты всё прекрасно понимаешь!…

… Действительно,
никто извне не сможет развалить так ауру,
пока ты сам не сделал это.

Тот, у кого с ней всё в порядке
не может пострадать …

А метка появилась от того,
что всё его уже достало,
и он уже готов избавиться от самого себя,
и он уже готов взорваться изнутри,
как паровой котёл, дошедший до кипения.

Ф А У С Т: …Мне кажется, что с детства
он чувствовал,
что смерть шла где-то рядом с ним.
Смерть брата, матери, сестры
и многих близких родственников,
сопровождали его детство и молодые годы.

И это не прошло бесследно.
Он после этого уже не сомневался,
что и над ним, и всей его семьёй
довлеет грозный рок.
И он во многом был ему послушен…

…Супругов Линкольнов
несчастья преследовали неотступно.
И, как я понимаю, отдельный предмет для обсуждения — это его жена Мэри Тодд — крайне неуравновешенная особа. Вечно всем недовольная, она постоянно закатывала ему скандалы, свидетелями которых были все и вся: и соседи, и сослуживцы. Со стороны, многим казалось, что брак с нею был самой большой ошибкой его жизни, хотя он всё это покорно и безропотно сносил. Конечно, давать оценку чужой жизни — не наше дело, но всё же мне кажется, что в чём-то правы те, кто полагает, что их чета была самой несчастной из всех президентских пар и, что брак Линкольна потерпел полный крах. Но самым трагичным в их семейной жизни стала, безусловно, смерть их сыновей, чего её разум выдержать уже не мог.
В конце концов, её признали сумасшедшей.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Его жена
действительно была его крестом,
который он безропотно тащил все эти годы,
считай, что два десятка лет.

Ф А У С Т: Но, ведь заметь,
никто ж его не заставлял на ней жениться?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: … Это судьба.

Ф А У С Т: Так может, это бес его попутал…
с женитьбой?..

… Ну ладно, не будем эту тему продолжать…
Что говорить об этом.
Женился, так женился…

(пауза)

Заметь, такое впечатление,
что его аура приплюснута на полюсах,
там сверху и снизу заметны впадины.

Такое впечатление, что под тонкой оболочкой
там скрыты два человека.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Считай, что так и есть.

Причудливо в нём уживались два человека,
две личности,
которые управляли им попеременно.

• « НАХЛЕБНИЧЕК
• » Про здоровых и больных.