А В Е Л Ь: Он супротив в словах и мыслях,
но только не в делах.
В его словах нет дела, …
до дела не дойдёт.

Е К А Т Е Р И Н А: Ну, успокоил! Ну, спасибо!
Ну, молодец, утешил!..
И умереть мне, значит, своей смертью.

… Что ж за судьба такая.
Нигде мне нет покоя,
не знаю я, откуда ждать мне бед.

… С тех пор, как умер Пётр Великий,
среди царей – одни цареубийцы!
Почти никто из них законно
не занял царский трон.
Садясь на трон, они не знали,
что им судьба готовит,
подпишут ли себе суровый приговор.

А В Е Л Ь: Всё катится по кругу,
и Павлу тоже их судьбы не миновать.

Е К А Т Е Р И Н А: … И, что скажи – за эту книгу -
с тобою надлежит мне сделать?
Как сам себе ты мыслишь?

А В Е Л Ь: Теперь я понял,
что по безрассудству я сочинил её
и зря навлёк негодованье Матушки Царицы.
и за сие злодейство меня примерно надо наказать.

Е К А Т Е Р И Н А: Ну, нет, не зря!
Надолго ты меня лишил покоя!

Вначале мне казалось,
что от бесовского мечтанья
твой разум помутился…
Так нет же! Ты в своём уме!
Что на уме, так то – на языке.

… Что ж мне с тобою делать
с упрямым правдолюбцем?
Уж право и не знаю?
Признаюсь, дерзкими речами
меня ты сильно озадачил и даже напугал.

… Ну, всё, довольно!
Мне ясно всё с тобою.
Пора кончать бесплодный разговор.

Сегодня подписала я указ о твоей казни.

Авель, услышав о приговоре, остался невозмутим.

Е К А Т Е Р И Н А: Ты что ж молчишь, не каешься,
не просишь о пощаде,
не вопиёшь, что бес тебя попутал.
Иные бы сейчас, узнав о приговоре,
в ногах валялись и целовали пол.
А ты покоен и смирён.
… И пытки в Тайной Экспедиции тебя не запугали.

(пауза)

А В Е Л Ь: Тот, кто послал меня сюда, сказал,
чтоб ничего я не боялся.

Прости за дерзость, Матушка Царица,
но ты и я – мы все во власти Бога.
И по сему я так спокоен.

А в тех видениях и голосах,
нет ничего о моей смерти, о том,
что я умру чрез месяц или два.

… Я знаю, что меня казнить никто не сможет,
пока на то нет воли Бога.
А нынче, мой час ещё не пробил, …
никто из смертных не властен надо мной.

Екатерина молчит не зная, что сказать.

А В Е Л Ь: … В такой же зимний, серый день
к обедни буду похоронен, но вот не ноне, …
а через лет так сорок, … а может сорок пять.

В такой же день, как и сейчас,
по трубам будет завывать пурга.
Честная братия озябшими руками
расколет стылый грунт, …
опустит жалкий гроб
и забросает яму мёрзлыми комками.

Но к тому времени я выполню наказ,
что получил с небес, и долг уже исполню
и те, кому положено узнать,
узнают всё, что надлежит им знать.

Екатерина не знает, как это воспринимать.

Е К А Т Е Р И Н А: Упрямый правдолюбец.
Иные бы сейчас в истерике катались
А ты – невозмутим.
Другие предо мною трепетали,
теряли речь и падали без чувств.
Ты ж говоришь со мной, на равных.

Не хочешь ты или не можешь ты понять,
кто – ты, а кто есть я,
что целиком в моей ты власти.

А В Е Л Ь: … Пред Богом все равны.
Все ходим мы под Богом и ровня перед ним.

Е К А Т Е Р И Н А: … Ну, нет,
тебя действительно казнить я не хочу,
но и пускать на волю тоже.

Ты будешь жить, и не погибнешь ты
со славой страстотерпца.

… Ну, всё ступай! Пора тебе в обитель.
там будет время замолить грехи.

Там в кандалах ты сможешь усмирить гордыню
и будет время для тебя понять,
что лучше ничего не знать и быть на воле,
чем знать да быть в тюрьме.
… Уж лучше ничего не знать, а если знать – молчать.

… Твори покрепче перед сном молитву,
смиряй себя молитвой и постом
чтоб сон твой был покоен и ум не замутнён.

Екатерина звонит в колокольчик. Входит охрана и уводит Авеля.

Е К А Т Е Р И Н А: … Откуда ж вы берётесь грамотеи!
Емелька тоже возомнил себя царем.
Как научился грамоте, так сразу возгордился.
Нет, грамота для вас не впрок!

Екатерина уходит. Фауст и Мефистофель остаются одни.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: И через восемь месяцев
пророчество свершилось
как было предначертано судьбой.

Ф А У С Т: А может быть подстроено монахом …
пусть даже и невольно?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: … И всемогущая царица
почила благополучно в бозе.

… Я думаю, что ты со мною согласишься,
что каждый человек, кто в большей,
а кто в меньшей мере, находится под прессом,
со стороны программ, запущенных в него.
Одни программы он запускает сам в себя,
другие — люди, с кем он встречается по жизни.

И если первый тип программ
ещё, хоть как-то, можно осознать,
то со вторым — тут полная неясность.
И даже безобидная, на первый взгляд
обыденная встреча,
способна круто изменить твою судьбу.

Чтоб, например, попасть под пресс такой программы,
достаточно пойти к гадалке и просто погадать.

Ф А У С Т: Но ведь гадалка гадалке — рознь.
Есть начинающие и неискушенные и просто шарлатанки,
однако есть и истинные мастерицы,
пророчества которых исполнятся всегда.

Взять, например, Марию Ленорман,
прогноз которой о судьбе Наполеона,
вождей французской революции и наших декабристов
исполнился с невероятной точностью.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Не будь наивным!
Её прогнозы сбылись, поскольку она желала это.
Хотела или нет, но вольно иль невольно
она могла послать на исполнение то, что предсказала.

А первоклассная гадалка,
как раз и отличается от прочих зловещим свойством —
неотвратимостью своих прогнозов.
Каким-то образом она способна
заставить ход событий идти по некому сценарию,
который ей каким-то образом забрался в голову.

И если вдруг её влечёт к трагическим прогнозам,
то ей по силам будет
направить ход событий к печальному концу.

Ф А У С Т: Ты хочешь мне сказать,
что настоящая гадалка — способна запустить
настолько сильную программу,
что от неё уже никак не отвертеться?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Вот именно.
А что ты удивлён так?!

И та же Ленорман своими откровеньями
ломала судьбы и направо, и налево …
и как-то даже умудрилась «накаркать» беды
несокрушимому Наполеону.
И если бы не она, он мог бы въехать
как победитель, в далекий Петербург.
Но это не случилось …

Тогда история России, Франции, и всей Европы
пошла бы по-другому.

Ф А У С Т: По-твоему, ей как-то удалось
«наворожить» Наполеону катастрофу, к примеру,
от того, что он был слишком неучтивым к ней,
к её, как ей казалось, выдающейся персоне?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Не одному ему!
Её программа стала завершающим аккордом,
в судьбе вождей французской революции
Марата, Робеспьера и Сен-Жюста.

Ф А У С Т: А может быть,
она им напророчила беду, за то,
что эта троица её взбесила спесью и издёвкой…
А вот Марат —
тот даже собирался отрубить ей голову?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Но не успел …
А, впрочем, сам Марат
уже не отвертелся бы,
но у Сен-Жюста с Робеспьером
ещё имелись шансы для манёвра…

Да и она сама
была заложницей своих же предсказаний.
Она держала с ними связь, подпитывая их,
давая им энергию для воплощения.
Она, фактически, была в их власти
и ощущала их стальную хватку.

Но самым необычным было то,
что и она сама непроизвольно,
но стала всё же жертвой своего таланта.
Она всецело верила
в неотвратимость своих прогнозов
и этим запустила
программу гибели и для самой себя.

Еще по молодости, так — из любопытства,
пытаясь разгадать хитросплетения своей судьбы,
она предположила, что ее задушат —
и так оно и в самом деле вышло.

Мадам сжилась с своим прогнозом,
который сделала сама себе.
Когда судьба оставила её одну в пустой квартире,
явился тот, кто воплотил предсказанное в жизнь.
Он придушил её подушкой
и так исполнил предсказание.

Ф А У С Т: … Послушай, я так понимаю,
что ты всё знаешь,
и на все вопросы есть у тебя ответ,
и я всегда был в восхищении
от твоего умения легко и складно
излагать мне суть любой проблемы,
что было для меня предметом белой зависти.

Но, всё ж не обессудь.
Вот, если бы я сам смог ей задать вопросы:
ведь согласись, что личное общение
ничто не может заменить?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Что ж! Это в наших силах!

Наверное, так даже будет лучше,
когда ты сам всё будешь узнавать из первых уст.

Сцена 3.

Кабинет гадалки. Кресло, стол, тахта. Женщина в персидском тюрбане раскладывает перед посетительницей пасьянс. Фауст и Мефистофель наблюдают со стороны, не вмешиваясь в происходящее.

Ф А У С Т: (смотрит на женщину) Так это та и есть, вершительница судеб?

Мефистофель утвердительно кивает головой.

Ф А У С Т: … Так в чём же суть её «методы»,
уж если таковая есть?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: А никакой особенной «методы»,
какого-то набора неких, жёстких правил,
доступных каждому, на самом деле, нет.

Её система — её личная система,
никто другой, кроме неё, использовать её не сможет.

Гадальщица, раскладывая карты,
настраивает свой источник информации,
а — лозоходец, беря лозу, подстраивает свой.

В её руках хрустальные шары,
кристаллы, рамки, маятники,
карты для гадания и прочие приспособления —
всего лишь, как приборы ручной настройки
приемника на радиоволну…

А, в принципе, уж коли делать по уму,
гадальщик обречён, изобретать свою систему.
Ему придётся кропотливо шаг за шагом
настраивать систему под себя.
А посему, чужие методы тебе -
бессмысленны и бесполезны!

… Но, впрочем, сеанс закончился …
Теперь и сам ты можешь попытаться,
всё поподробней у неё узнать.

Сеанс закончился. Посетительница, расплатившись с Ленорман, встаёт и уходит. Фауст хочет поговорить с ней.

Ф А У С Т: Послушай,
А, как мне лучше даму называть?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Да так и называй:
«Госпожа, Ленорман»,
а лучше называй — «Мадам»,
так будет проще, здесь все её так называют.
По правде, ей так даже больше понравится …

ФАУСТ (обращаясь к ней): Мадам,
гадалкам не дает покоя ваша слава.
Они, как истовые школяры,
старательно зазубривают наизусть
расклады карт из ваших книжек,
надеясь, что, уж если не постигнут полностью
секретов вашей кухни,

• « НАХЛЕБНИЧЕК
• » Про здоровых и больных.